Психосемантика сознания

метки: Сознание, Психосемантика, Семантический, Анализ, Пространство, Значение, Структура, Исследование

На правах рукописи

ПЕТРЕНКО Виктор Федорович.

ПСИХОСЕМАНТИКА СОЗНАНИЯ.

ВВЕДЕНИЕ: ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ.

Актуальность проблемы сознания связана с социальными запросами нашего общества, находящегося на стадии динамических революционных преобразований и вместе с тем обусловлена логикой развития самой психологической науки. Чем более развитым является общество, тем больше степеней свободы в своем развитии оно имеет, и определение путей дальнейшего движения обусловлено сознательным выбором его членов, их активной жизненной позицией, уровнем их знаний о мире. «Сознание человека не только отражает объективный мир, но и творит его» (В.И. Ленин, т. 29, с.194).

Первичность бытия по отношению к сознанию и идея активности отражения являются, на наш взгляд, основой марксистско-ленинской трактовки сознания, однако в методологии конкретных психологических исследований примат бытия над сознанием несколько заслонил проблематику содержания сознания, сведя ее к механическому отражению реальности. По молчаливому допущению содержание сознания оказалось как бы сведенным к содержанию естественных и гуманитарных наук, которые наполняют его при обучении. Знание при этом проецируется на плоскость сознания, выступающего tubula rasa. Исследование содержания сознания, его культурно-исторической специфики развивалось, главным образом, в рамках социологии, этнографии, культурологии. Реальность бытия оказалась отраженной скорее на страницах газетной публицистики, на экране телевидения, в произведениях искусства, чем собственно в психологических исследованиях. Исключения составляют, пожалуй, работы по межличностному восприятию и некоторые работы по социальной психологии, где в силу самой специфики объекта исследования, связанного с множественностью позиций субъекта социального процесса, фиксировались различные образы мира, имплицитные теории личности, когнитивные стили личности.

На науку как форму общественного сознания не могли не повлиять определенные застойные явления самого нашего общества, когда жизнедеятельность общества и ее описания как бы менялись местами, и за реальное выдавалось желаемое. Революционные преобразования нашего общества, начало которым положил апрельский Пленум ЦК КПСС 1985 г., поставили в центр общественной и политической жизни проблему человека. Необходимость исследования содержания общественного и индивидуального сознания диктуется дальнейшим развитием демократизации, тесно связана с разработкой методов исследования общественного мнения, работает на гласность.

Содержание работы учителя – логопеда с родителями по профилактике ...

... и содержание работы логопеда в ДОУ с родителями по профилактике речевых нарушений. Объект: процесс взаимодействия учителя - логопеда с родителями детей дошкольного возраста по профилактике у них речевых нарушений. Предмет: содержание логопедической работы учителя - логопеда с родителями по ...

Проблема сознания была и остается базисной проблемой советской психологии, и выход на проблематику содержания сознания обусловлен логикой развития психологической науки и обеспечен уровнем теоретико-методологической разработки этой проблематики. Проблема анализа индивидуального сознания в школе Л.С. Выготского, А.Н. Леонтьева, А.Р. Лурии и, более широко, в советской психологической науке, ставящей акцент на связи сознания и языка, оборачивается проблемой семантического анализа индивидуальной системы значений, изучением ее уровневой организации и связи с образными и эмоциональными компонентами, исследованием влияния на эту организацию мотивационной сферы субъекта.

Актуальной проблемой является также изучение социально-психологических детерминант индивидуальной структуры сознания субъекта как члена некой социальной или этнической общности или группы. Наконец, актуальной проблематикой в области психологии сознания является изучение его динамики и перестройки под влиянием коммуникативных воздействий, в частности, с помощью средств массовых коммуникаций.

Цель и задачи исследования . Основной целью диссертационной работы является исследование семантической структуры индивидуального сознания, его социокультурных детерминант, а также теоретическое обоснование и разработка методического обеспечения психосемантического подхода к изучению сознания.

Достижение поставленной цели осуществлялось путем последовательного решения ряда задач:

1. Теоретический анализ психосемантики сознания в его структурном, функциональном и актуалгенетическом плане.

2. Разработка и адаптация методов семантического анализа значений как образующих индивидуального сознания, разработка форм модельного представления значений — субъективных семантических пространств — как операциональной модели категориальных структур индивидуального сознания. Обоснование принципов и выделение этапов построения семантических пространств, выделение операциональных коррелятов семантических пространств, соответствующих параметрам категориальной структуры индивидуального сознания.

3. Анализ невербальных форм фиксации значений, экспериментальное изучение категориальной структуры невербальных, образных форм репрезентации. Построение невербальных семантических дифференциалов.

4. Исследование влияния мотивационной сферы субъекта на категориальную структуру сознания, анализ влияния аффективной окраски значений на процессы категоризации.

5. Экспериментальное исследование влияния таких детерминант сознания как профессиональная, этническая, половая принадлежность субъекта. Выделение специфики межличностного восприятия, присущей субъекту как представителю социальной группы и этнической общности. Исследование социальных стереотипов и эталонов межличностного оценивания.

6. Исследование динамики сознания, изменение семантической структуры стереотипов и эталонов межличностного оценивания под воздействием средств массовой коммуникации (телевидения, газетной публицистики).

7. Исследование форм рефлексии, существующих в рамках обыденного, житейского сознания (на материале фольклора).

Методы исследования . Обозначенные теоретические и экспериментальные задачи решались в рамках экспериментальной психосемантической парадигмы, реализующейся в построении субъективных семантических пространств как операциональных аналогов категориальных структур индивидуального сознания. Наряду с модификацией классических психосемантических методик использовались оригинальные методы, разработанные автором диссертации. Нами применялись: метод семантического дифференциала Ч. Осгуда (Ch. Osgood, S. Suci, P. Tannenbaum 1957), метод сортировки Дж. Миллера (G.. Miller 1971) с последующей обработкой данных с помощью кластер-анализа в варианте Джонсона (S. Jonson 1967), метод личностных конструктов Дж. Келли (G. Kelly 1963, Ф. Франселла, Д. Баннистер 1987), метод субъективного шкалирования (W. Torgerson 1958, Е.Н. Соколов, Ч.А. Измайлов, А.Ю. Терехина 1986), метод семантического радикала А.Р. Лурии, О.С. Виноградовой, основанный на генерализации оборонительной условно-рефлекторной реакции (А.Р. Лурия, О.С. Виноградова, 1971, В.Ф. Петренко 1975), метод невербального семантического дифференциала (P. Bentler, La Voie 1973, B.Ф. Петренко, A.A. Нистратов, Л.М. Хайруллаева 1978); метод мотивационной атрибуции, заключающийся в приписывании поступкам возможных мотивов поведения (В.Ф. Петренко 1983, В.Ф. Петренко, Э. Тодорова 1985), психосемантический метод «множественных идентификаций» (В.Ф. Петренко 1987; В.Ф. Петренко, Л.А. Алиева 1987); суггестивная методика “психосинтеза”, используемая для создания заданного эмоционального состояния (В.Ф. Петренко, В.В. Кучеренко 1988).

Актуальна тем, что изучение приемов и методов развития творческих способностей

... в апробации выявленных приемов и методов развития творческих способностей дошкольников в театрализованной деятельности. Структура работы. ... деятельность, направленна на создание нового или воспроизводство уже существующего в широком (творение природой, Богом) и в узком (творение человеком) смысле»; «творчество – деятельность как происходящий по времени процесс (происходить, твориться)»; «субъект ...

Достоверность и надежность результатов . Соответствие полученных эмпирических результатов общепринятым научным критериям валидности и надежности достигалось использованием широкого спектра экспериментальных методик, а также путем привлечения достаточно представительных выборок испытуемых. В диссертационной работе освещены результаты 17 экспериментальных исследований, в которых участвовало в общей сложности 1620 человек. Для обработки данных применялся современный аппарат многомерной статистики, включая проведение корреляционного и кластерного анализа, факторного анализа центроидным методом и методом главных компонент с подпрограммой поворота факторных структур по принципу varimax. Использовался пакет прикладных программ по статистической обработке биомедицинской информации для ЕС ЭВМ (Минск 1980).

На защиту выносятся следующие положения:

1. Субъективные семантические пространства, используемые как операциональные модели категориальных структур индивидуального сознания, позволяют оценить когнитивную сложность субъекта в различных содержательных областях, выделять субъективную значимость оснований категоризации и описывать имплицитную теорию субъекта относительно различных сфер предметной и социальной действительности.

2. Существует устойчивая система невербальных оппозиций, выступающая как форма категориальной расчлененности образной репрезентации. Образы, символы могут образовывать устойчивую систему отношений, функционирующую как категориальная система, дублирующая или замещающая в некоторых ситуациях категориальную систему естественного языка.

3. Психосемантический подход открывает возможность исследования личности через анализ «пристрастности» индивидуального сознания человека, проявляющейся, в частности, во влиянии мотивационной направленности на характер и организацию категориальных структур восприятия и осознания субъектом предметной и социальной действительности, т.е. в широком смысле во влиянии мотивационной системы субъекта на его образ мира.

Развитие индивидуальных особенностей личности в профессиональной деятельности

... система безопасности труда, сохранения профессионального здоровья и долголетия, психологической поддержки работоспособности. Труд (его содержание, условия, цели) должен способствовать развитию личности ... является формирование на основе индивидуальных качеств субъекта труда психологической системы деятельности как совокупности психических свойств, качеств субъекта труда, организованной для ...

4. Профессиональная, этническая и половая принадлежность субъекта являются детерминантами структуры и содержания индивидуального сознания, определяя эталоны и стереотипы межличностного восприятия.

5. Изменение, трансформация сознания субъекта под влиянием средств массовой коммуникации проявляется как в изменении категориальной структуры сознания субъекта, так и в изменении личностного смысла субъекта в отношении содержания коммуникативного воздействия.

6. Разработанные нами методики являются адекватным инструментом исследования семантической организации индивидуального сознания.

Новизна диссертационного исследования определяется новизной психосемантического подхода к изучению сознания, развиваемого автором. Серия наших публикаций (В.Ф. Петренко 1974, 1976, 1977, 1978, 1980), а также наши книги «Введение в экспериментальную психосемантику» (М., 1983) и «Психосемантика сознания» (М., 1988), наряду с работами Е.Ю. Артемъевой (1977, 1980, 1981) и А.Г. Шмелева (1978, 1979, 1981, 1982, 1983) явились первой в отечественной психологии систематической разработкой методологических и теоретических проблем психосемантики, включающей: обоснование принципов и выделение этапов психосемантического эксперимента, применение модельного представления категориальных структур индивидуального сознания в форме семантических пространств, адаптацию и создание новых психосемантических методик.

В работе реализуется принцип деятельностного опосредования при семантическом анализе значения, основывающийся на фундаменте теории деятельности А.Н. Леонтьева, С.Л. Рубинштейна и реализующийся в трактовке значения как «превращенной формы деятельности» (М.К. Мамардашвили 1969, И.С. Нарский 1969, А.М. Коршунов 1971, А.А. Леонтьев 1975).

Различные методики, применяемые в экспериментальной психосемантике, представляют собой искусственно построенные деятельности, моделирующие различные формы речемыслительной деятельности и позволяющие выявлять различные аспекты функционирования и организации системы значений. В рамках деятельностного подхода семантические компоненты значения рассматриваются как функциональные, а не морфологические единицы, как свернутые отношения значений в рамках целостной системы значений (принцип анализа через синтез — С.Л. Рубинштейн 1946; А.В. Брушлинский 1968).

В диссертационном исследовании доказывается, что характер выделяемых семантических единиц зависит от содержания и объема экспериментального материала, позволяющего актуализироваться тем или иным отношениям, оппозициям; от мотивов и целей испытуемых, определяющих уровень и характер категоризации; от присущего субъекту когнитивного стиля, эмоционального состояния и т.д. В этом плане психосемантические методы исследуют не некую застывшую, раз и навсегда заданную систему значений, а, порождая реальность речемыслительной деятельности, исследуют функционирование системы значений в рамках стоящей перед субъектом задачи, экстраполируя полученные результаты на моделируемый пласт реальной жизнедеятельности субъекта.

Сознание и язык философия

... соглашения людей. В данном реферате мы подробно разберём понятия сознания и языка, и установим их неотъемлемую взаимосвязь между ними.. Глава 1. Сознание 1. Понятие сознания Общественное сознание представляет совокупность идей, теорий, ...

В диссертационной работе реализуется принцип системности (Л.С. Выготский 1935; А.Н. Леонтьев 1975; А.Р. Лурия 1962; В.П. Кузьмин 1980, 1982; Б.Ф. Ломов 1984) применительно к исследованию сознания. Системное моделирование ориентирует исследование не на анализ отдельных параметров сознания в их функциональной взаимосвязи (по принципу классического эксперимента), а на отображение семантической структуры сознания в форме целостного модельного представления, осуществляемого с помощью аппарата субъективных семантических пространств, выступающих операциональными аналогами категориальных структур индивидуального сознания.

В теоретическом плане сознание рассматривается как сложное, системное, обладающее культурно-исторической природой образование знаковых символических средств, имеющее как различные уровни, так и формы репрезентации мира субъекту. Наряду с понятийным нами выделяется глубинный семантический (или коннотативный) уровень сознания, характеризующийся эмоциональной насыщенностью и слабо структурированной образностью. Этот глубинный семантический уровень, имеющий интермодальную природу (Н.И. Жинкин 1965); В.Ф. Петренко 1978; В.Ф. Петренко, А.А. Нистратов, Л.А. Хайруллаева 1980) и включающий в себя, в частности, механизмы синестезии, является, очевидно, функционально и генетически первичным уровнем категоризации, репрезентации мира субъекту. В наших работах (В.Ф. Петренко 1978, 1983) доказывается единство на уровне глубинной семантики категориальной структуры для образной и вербальной форм репрезентации. Это положение имеет фундаментальное значение для понимания генетических корней и становления вербального сознания и понятийного мышления. Предполагается и доказывается наличие генетических связей и взаимопереходов между различными уровнями сознания, что позволяет рассматривать порождение значения как поуровневую развертку глубинных составляющих, включающую обогащение на каждом уровне порождения (В.Ф. Петренко 1978, 1980, 1983).

Такая уровневая модель сознания ведет к тому, что бессознательное рассматривается не как самостоятельная психологическая реальность, противостоящая сознанию субъекта, а как глубинные уровни сознания, включенные в единую систему, функциональные связи и отношения с его высшими понятийными уровнями.

В теоретических психологических и психолингвистических работах по проблеме значения, акцент делался в первую очередь на вербальных словесных формах значений. В нашей работе 1976 года «К вопросу о семантическом анализе чувственного образа» обосновывается методологическая трактовка образа как своеобразного «перцептивного высказывания о мире», обосновывающая применимость психолингвистических и психосемантических методов к семантическому анализу образа. Опираясь на это положение, в диссертационном исследовании впервые экспериментально доказано, что образы, символы могут быть организованы в устойчивую систему отношений, функционирующую как категориальная система, дублирующая и замещающая в некоторых ситуациях категориальную систему естественного языка, что открывает возможность психосемантического анализа достаточно сложных многозначных объектов, живописи и эмблем (В.Ф. Петренко 1976, 1978; 1983; В.Ф. Петренко, В.В. Василенко 1978).

Важным теоретическим следствием, обладающим новизной и вытекающим из наших экспериментальных работ по исследованию влияния эмоций на категориальные структуры индивидуального сознания (B.Ф. Петренко 1983; В.Ф. Петренко, А.А. Нистратов, В.В. Кучеренко 1982), является представление об эмоциях как об операторах категоризации. В контексте этих работ тенденцию к уменьшению размерности семантического пространства и переходу к более емким «аффективным обобщениям» можно рассматривать как своеобразный переход в семантической организации лексики к более глубинным коннотативным уровням организации.

Проблемы возникновения сознания

... явилась - изучить проблему возникновения сознания. Чтобы достичь своей цели, мы поставили задачи: Изучить категорию сознания в психологии. Изучить возникновение и развитие сознания. Категория сознания в психологии Проблема психологии сознания является одной из фундаментальных проблем психологической науки. В исследовании сознания существует множество ...

В работе теоретически обосновывается и экспериментально доказывается возможность исследования личности субъекта через анализ «пристрастности» сознания. В рамках разработанной нами методики «мотивационного приписывания» (В.Ф. Петренко 1983; В.Ф. Петренко, Э. Тодорова 1986) показывается влияние мотивационной системы субъекта на категориальную структуру индивидуального сознания. Мотивация, ценностная ориентация субъекта влияют на структуру категоризации, во-первых, посредством увеличения субъективной значимости того или иного основания категоризации и соответственно трансформации (растяжения по оси субъективно значимого фактора) семантического пространства и, во-вторых, через группировку, объединение и конструкты поступков субъекта, имеющих различное поведенческое проявление, но сходных с точки зрения мотивационной направленности и, как показали исследования, имеющих для субъекта сходный личностный смысл.

В работе впервые экспериментально обнаружена зависимость категориальных структур сознания от социально-демографической принадлежности субъекта, включая профессиональную (В.Ф. Петренко 1986), национальную (В.Ф. Петренко 1987, В.Ф. Петренко, Л.А. Алиева 1987), половую и возрастную принадлежность, что наполняет конкретным содержанием методологический тезис о культурно-исторической детерминации сознания.

Теоретическая новизна работы заключается также в описании на языке семантических пространств эффектов воздействия средств массовой коммуникации (телевидения, газет) на структуру индивидуального сознания (В.Ф. Петренко 1986).

Методами психосемантики доказывается влияние образа личности коммуникатора, формирующееся у реципиента, на его отношение к тексту сообщения. Описываются категориальные установки межличностного восприятия различных социальных групп, влияющие на отношение к коммуникатору и опосредованно — к тексту сообщения (В.Ф. Петренко, Е.Е. Пронина 1986).

Впервые экспериментально описаны феномены изменения национальных стереотипов под влиянием передачи «телемост», изменения социальных установок под воздействием газетной публицистики. Эти исследования выводят на проблему идеологического эффекта коммуникативного воздействия.

Новизна работы заключается также в описании семантической структуры русских фразеологизмов, что позволяет их использовать в качестве метафорических дескриптеров в рамках личностных семантических дифференциалов, а также выделять с их помощью рефлексивные структуры обыденного, житейского сознания, заданных средствами «малого фольклора».

Методическая новизна предлагаемого диссертационного исследования обеспечивается новизной методик, разработанных автором, либо автором в соавторстве с аспирантами, соискателями, сотрудниками и студентами, работающими под руководством автора. Построен первый в отечественной психологии вербальный семантический дифференциал на материале русской лексики (В.Ф. Петренко, А.А. Нистратов 1978).

Творческая активность сознания

... рамками существующего (т. к. нельзя отражать будущее - то, чего ещё нет), недооценивает творческую активность сознания, и предлагающих заменить категорию отражения понятием практики ... -методологических подходов философского анализа. Философия ставит в центр своего внимания как основной вопрос отношение материи и сознания, а тем самым и проблему сознания. Значение этой проблемы обнаруживается уже ...

Впервые в отечественной практике построена версия невербального семантического дифференциала (В.Ф. Петренко 1978; В.Ф. Петренко, А.А. Нистратов, Л.М. Хайруллаева 1980), позволяющего осуществлять семантический анализ визуальных объектов, минуя вербализацию. Выделены общие принципы и этапы построения субъективных семантических пространств, выступающих операциональными моделями категориальных структур индивидуального сознания (В.Ф. Петренко 1978, 1982, 1983).

Впервые в отечественной практике проведено использование кластер-анализа и описаны принципы его интерпретации для семантического анализа визуальных изображений. Проведен сопоставительный анализ методов, основанных на принципе субъективного шкалирования (семантического дифференциала) и методов регистрации семантических связей (методом семантического радикала А.Р. Лурии, О.С. Виноградовой), (В.Ф. Петренко 1985).

Разработаны метод приписывания причинности поступков (В.Ф. Петренко 1983) и метод множественных идентификаций (В.Ф. Петренко, Л.А. Алиева 1987), основанные на построении субъективных семантических пространств на базе поступков. Разработана методика «сказочного семантического дифференциала» (В.Ф. Петренко, И.И. Стенина 1981), позволяющая производить диагностику уровня развития межличностного восприятия ребенка. Разработаны и апробированы методы семантического анализа фразеологизмов, позволяющие реконструкцию рефлексивных структур обыденного сознания. Адаптированы методы семантического анализа применительно к описанию образа человека на телеэкране (В.Ф. Петренко 1986; В.Ф. Петренко, Е.Е. Пронина 1986).

Практическое значение диссертационной работы сводится к следующему:

— Проведенное исследование содержания индивидуального сознания и выделение его детерминант, предложенные операциональные методы его изучения и модельные формы описания дают общепсихологическое обоснование и определяют направление развития психодиагностических методик, используемых психологами в практической работе.

— Разрабатываемый психосемантический подход к исследованию структуры сознания нашел свое применение в ряде работ по оценке эффективности телевизионных передач, ведущихся в рамках Комплексной программы по эффективности телевидения, осуществляемой совместно факультетами психологии и журналистики МГУ по заказу Гостелерадио. По материалам этих исследований выпущено несколько публикаций, ведутся научно-практические семинары и читаются лекции на курсах повышения квалификации работников телевидения и радиовещания.

— Разработанные нами психосемантические методики мотивационной атрибуции и «множественной идентификации» находят свое применение в этнопсихологических исследованиях. Описание этнических стереотипов в рамках семантических пространств позволяет осуществлять качественную и количественную оценку национальных особенностей того или иного этноса.

— Психосемантический подход вносит практический вклад в психологическое обоснование разработок, выполняемых по проблематике экспертных систем, ведущихся в рамках программы Комплексного совета по искусственному интеллекту при АН СССР. Результаты наших исследований докладывались на международной конференции по «Проблемам искусственного интеллекта и распознавания образов» (Киев 1984), на Таллинской конференции по «Моделям общения», на научно-технической конференции по «Интерактивным системам и их практическому применению», на симпозиуме «Семиотические модели коммуникации, представления знаний и вывода рекомендаций в экспертных системах» (Махачкала 1984), на конференции по «Моделям общения» (Сангасте 1985), на конференции «Психологические аспекты теории управления и искусственного интеллекта» (Ростов 1986) и научно-практическом семинаре Комплексного совета по искусственному интеллекту (Таллин 1987).

Психофизиологические основы сознания

... особый уровень возбуждения коры больших полушарий, который именуется оптимальным. Итак, в психофизиологии сознание понимается, в первую очередь, как особое состояние мозга, при котором только ... информации от одного лица к другом. Однако для понимания физиологической природы сознания большее значение имеют существующие представления о механизмах, лежащих в основе функциональных состояний, и ...

— Теоретические и методические разработки, содержащиеся в диссертационном исследовании, находят свою реализацию в практике преподавания студентам-психологам в рамках спецкурса «Проблемы и методы экспериментальной психосемантики», читаемом на факультете психологии МГУ, а также в рамках семинарских занятий по теме «Мышление и речь».

Апробация . Основные результаты были представлены: на Всесоюзном симпозиуме «Мышление и общение» (Алма-Ата 1983); на V, VI, VII, VIII Всесоюзных симпозиумах по психолингвистике и теории массовых коммуникаций (Москва 1975, 1978, 1982, 1988); на Всесоюзной конференции «Личность в системе коллективных отношений» (Курск 1980); на Всесоюзной конференции «Человек и среда: психологические проблемы» (Лохусалу 1981); на Республиканской научно-практической конференции «Психология и экспериментальная визуальная эстетика в свете решений 26 съезда КПСС» (Таллин 1981); на научно-практической конференции «Морально-психологический климат вуза» (Алма-Ата 1981); на Всесоюзной конференции «Семья и личность» (Гродно 1981); на Всесоюзной конференции «Научное творчество Л.С. Выготского и современная психология» (Москва 1981); на IV Всесоюзном съезде Общества психологов СССР (Москва 1983); на Всесоюзной научно-практической конференции «Экспериментальные методы исследования личности в коллективе» (Даугавпилс 1985); на Всесоюзной конференции «Эмоциональная регуляция учебной и трудовой деятельности» (Одесса 1986); на научно-практическом семинаре «Когнитивные стили» (Таллин 1986); на научной сессии по итогам полевых и антропологических исследований (Йошкар-Ола 1986); на Всесоюзном симпозиуме «Актуальные проблемы социальной психологии» (Кострома 1986); на научной конференции «Ломоносовские чтения» (Москва 1988); на международном симпозиуме «Модели значения» (Варна 1988).

По теме диссертации опубликованы 64 работы, в том числе монографии «Введение в экспериментальную психосемантику: исследование форм репрезентации в обыденном сознании» (М., 1983) и «Психосемантика сознания» (М., 1988).

Рецензия на первую монографию опубликована в «Психологическом журнале», т. 6, 1985, № 2.

диссертации. Диссертация включает: введение, двенадцать глав и выводы. Объем — 417 стр., 81 рис., 19 таблиц и 1 схема. Список литературы содержит 406 наименований.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ.

Первая глава

Деятельностная трактовка значения представлена в работах психологов, в первую очередь в работах Л.С. Выготского (1934), С.Л. Рубинштейна (1946), А.Н. Леонтьева (1965), А.Р. Лурии (1975), П.Я. Гальперина (1977), В.В. Давыдова (1972), А. Леонтьева (1975), И.А. Зимней (1978), С.К. Тихомирова (1980), П. Ушаковой (1979), а также Е.Ю. Артемьевой (1980), Б.М. Величковского (1987), Б.А. Ермолаева (1982), В.В. Столина (1983), А.Г. Шмелева (1983); психолингвистов: А.А. Брудного (1971), А.А. Залевской (1983), Ю.А. Сорокина, Е.Ф. Тарасова, А.М. Шахнаровича (1979).

Эволюция форм отражения. Сущность и структура сознания

... что отражение в неживой природе соответствует первым трем формам движения материи (механической, физической, химической), отражение в живой природе - биологической форме, а сознание - социальной форме движения материи. Таким образом, материалистическая философия и психология в решении проблемы сознания исходят ...

С позиции деятельностной трактовки значения дается критика позитивистски ориентированной логической семантики (Г. Фреге, Р. Карнап, У. Куайн, А. Тарский, А. Черч).

На примере семантического треугольника Огдена-Ричардса показывается номиналистская трактовка знака в логической семантике. В модели семантического треугольника структура знака анализируется безотносительно к субъекту, который воспринимает знак и оперирует им. Раскрытие полюса субъекта знаковой деятельности — необходимое звено семантического анализа, позволяющее выявить за рамками текста субъект-субъектные отношения познающего и изменяющего мир человека. Деятельностная трактовка значения рассматривается также на материале теории падежной грамматики Ч. Филмора, глубинные роли которой (близкие к «психологическим падежам» Л.С. Выготского) соответствуют категориям теории деятельности А.Н. Леонтьева.

Реконструкция субъектного полюса значения требует рассмотрения модальной рамки высказывания (А. Вежбицка, 1983; Ш. Балли, 1961) имманентно содержащей наблюдателя, с позиции которого дается описание, введения понятия «ментальных пространств» (Я. Хинтика, 1980; Б.М. Величковский, 1987), расслаивающих текст на семантические пространства, имеющие как собственного субъекта, так и собственное время, пространство, логику повествования.

При таком понимании знание о мире не бывает безличным (М. Полани, 1985; А.П. Назаретян, 1986), вернее, бессубъектным, и значение текста раскрывается только в контексте некоего ментального пространства, в рамках категоризации, присущей некоему субъекту, некоей социальной общности или человечеству как совокупному культурно-историческому субъекту некоей эпохи. Позиция субъекта, его знания о мире имплицитно присутствуют при интерпретации знака и определяют эту интерпретацию, поэтому-то и несостоятельными являются попытки логической семантики выделить в рамках семиотического треугольника структуру знака безотносительно к субъекту-интерпретатору и его целостной системе знаний о мире.

Полюс субъектности значения требует рассмотрения его культурологических детерминант. Представление об опосредованности восприятия и осознания человека системой значений и факт различия национальных языков по лексической семантике и грамматической структуре неизбежно приводят к следствию о различии картины, образа мира, формируемой у представителей той или иной языковой культуры. «Различные языки — это не различные обозначения одного и того же предмета, а разные видения его», — полагает В. Гумбольдт (1984), вводя в этом контексте важное понятие «языкового сознания народа».

В обзоре затрагивается проблема «лингвистической относительности» (Э. Сэпир, Б. Уорф, Г. Хойджер, Ч. Хоккет), ее критический анализ, проведенный в работах советских философов и лингвистов (Г.А. Брутян, 1969; С.А. Васильев, 1974; В.А. Звегинцев, 1964; Э.С. Маркарян, 1964), обсуждаются связанные с переводческой практикой проблемы смысловых лакун (Э.С. Маркарян, 1969; Е.Ф. Тарасов, Ю.А. Сорокин, 1977).

Отмечается, что гипотеза лингвистической относительности заострила проблему языковой опосредованности восприятия и осознания мира человеком. В значительной мере верные в функциональном плане положения гипотезы лингвистической относительности искусственно разрывают круг взаимосвязи: деятельность — культура — язык.

Однако демиургом образа мира является не язык, сам в значительной мере являющийся производным от специфики деятельности и культуры той или иной языковой общности, а понимаемые в широком смысле формы культурно-исторического бытия, выражающегося в деятельности человеческих общностей. И то, что возможны коммуникация и взаимопонимание людей, говорящих на различных языках и принадлежащих к различным культурам, свидетельствует как о наличии общечеловеческого бытийного базиса, являющегося мощным инвариантом жизнедеятельности людей, так и о высокой степени взаимопроникновения и взаимообогащения культур различных народов. С другой стороны, безусловно наличие «культурологической относительности» картины мира того или иного этноса, и, если гипотеза лингвистической относительности затрагивает поверхностный уровень лексической и грамматической организации человеческого опыта, то большая вариантивность форм категоризации обусловлена системой значений, вбирающих в себя в превращенной форме специфику жизнедеятельности и культуры той или иной социальной и национальной общности.

Понимание текста, реконструкция его значения необходимо подразумевают как использование «фоновых знаний», «смысловых аксиом» (Ю.Д. Апресян, 1971 и Э.В. Попов, 1982), т.е. знаний о мире, его закономерностях и реалиях, которые непосредственно не содержатся в тексте, но безусловно известны всем представителям рода человеческого, так и актуализацию культурно-специфических знаний, связанных со скрытым цитированием, обращением к ранее усвоенным текстам, культурным пластам некой этнической или социальной общности, к анализу и реконструкции «текста в тексте» (Ю.М. Лотман, 1981; Вяч.Вс. Иванов, 1981).

Многоуровневость, включенность «текста в тексты», наличие метапланов, позволяющих представление одних знаний через другие, и, как следствие, саморефлексию системы, использование метафоры, метонимии, других разновидностей тропа, выступающих как форма связи, объединения гетерогенных разномодальных форм репрезентации в единую функциональную систему, являются, очевидно, универсальными принципами организации и архитектонии человеческой культуры. Культура же как форма общественного сознания, будучи интериоризованной и присвоенной субъектом в ходе социализации, репродуцирует и воспроизводит в структурах индивидуального сознания принципы своей организации.

Система значений как общественного, так и индивидуального сознания имеет многоуровневую структуру, позволяющую, в частности, описание одних значений через отнесение к другим, более общим — категориям. «Категории, которые фиксируют наиболее общие, атрибутивные характеристики объектов, включаемых в человеческую деятельность, выступают в качестве базисных структур человеческого сознания» (В.С. Степин, 1986, с. 43).

Категории как наиболее общие формы значений выступают родовыми терминами, метаязыком по отношению к более частным значениям и в свернутом виде (в форме архисемы) содержатся в более частных значениях, определяют их построение и содержание. В работах А.Я. Гуревича (1974) раскрывается культурно-исторический характер категорий сознания. Являясь средством осознания структур сознания (средством рефлексии), категории, как правило, не осознаются самим субъектом, и выявить их структуру, задающую каркас сознания — задача, в частности, экспериментальной семантики.

Вторая глава

Системный анализ человеческого сознания, исследование мышления и речи необходимо требуют, по мысли Л.С. Выготского, изучения этой единицы сознания, являющейся узлом, связующим общение и обобщение. «Метод исследования интересующей нас проблемы не может быть иным, чем метод семантического анализа, метод анализа смысловой стороны речи, метод изучения смысловых значений» (Л.С. Выготский, 1934, с. 50).

В теории А.Н. Леонтьева индивидуальное сознание рассматривается как система значений, данных в единстве с другими образующими: чувственной тканью и личностным смыслом. При этом значение, личностный смысл и чувственная ткань понимаются не как самостоятельные единицы, а как образующие — предельные абстракции различных аспектов некоторой целостности — индивидуального значения. Под психологической структурой значения понимается система соотнесения и противопоставления слов в процессе их употребления в речевой и познавательной деятельности (А.А. Леонтьев, 1971).

Такое определение подчеркивает процессуальный характер значения, понимаемого как «движение от мысли к слову». Значения в сознании каждого отдельного индивида записаны как правила их порождения (Л.С. Выготский, 1934).

Иерархизированный набор наиболее глобальных категорий, определяющих построение и содержание значений, мы будем называть категориальной структурой индивидуального сознания.

Являясь средством сознания, категориальные структуры сами, как таковые, могут не осознаваться, и их неотрефлексированное, «ненаучное» содержание отражает структуру «наивного», «обыденного», «житейского сознания».

В теории А.Н. Леонтьева подчеркивается двойственная природа значения. С одной, стороны, значение выступает как единица общественного сознания, а с другой — как образующая индивидуального сознания.

Представление о значении как единице общественного опыта, кристаллизующей совокупный общественный опыт, относится в первую очередь к его развитым понятийным формам, к формам фиксации общечеловеческих знаний. Но общественное сознание, как и индивидуальное, гетерогенно, и наряду с научным значением в нем содержатся и житейские представления, социальные стереотипы, характеризующиеся той или иной степенью истинности, и даже суеверия и предрассудки. Последние также передаются из поколения в поколение и отражают определенные исторические национально-культурные формы общественного сознания. Наконец, определенные формы деятельности различных социальных, групп порождают свои специфические, только им присущие «фигуры» сознания людей, реализующих эту деятельность. Причем, эта система значений не обязательно должна быть эксплицирована в словесных понятиях, но может быть задана в системе образов, правил поведения. С другой стороны, в системе представлений каждого индивида есть специфические, присущие сугубо только ему составляющие, обусловленные его индивидуальным опытом. Выделение категориальных структур, опосредующих восприятие и осознание субъектом различных содержательных сфер деятельности — структур «обыденного» сознания — необходимая задача, так как воспитание, обучение и перевоспитание направлены не на абстрактную человеческую особь, а на реальных конкретных людей, обладающих индивидуальным опытом, своим «видением» мира.

Современная трактовка «значения» базируется на представлении о нем как о сложной многокомпонентной системе, состоящей из более дробных, чем значение, единиц — семантических признаков, семантических множителей, «атомов смысла», сем и т. п. (Л. Ельмслев, 1960; Б. Потье, 1965; У. Венрейх, 1966; А. Мартине, 1963; С. Ульман, 1964; В.Г. Гак, 1972; 1973; Ю.Д. Апресян, 1974; И.А. Мельчук, 1974).

Выделить эти образующие значения — задача методов семантического анализа значения, методов экспериментальной семантики.

В отличие от традиционного лингвистического подхода, ориентированного на работу с текстами, психосемантические методы позволяют исследовать значения непосредственно в речевой деятельности конкретного субъекта, так сказать, в «режиме употребления”. Являясь формой обобщения, значения выступают одновременно оператором классификации, упорядочивающим объекты, события окружающей действительности. И семантические компоненты, определяющие основания такой классификации, могут быть выделены в рамках особым образом организованной речемыслительной деятельности испытуемых, моделирующей различные аспекты функционирования системы значений. В рамках деятельностного подхода семантические компоненты значения рассматриваются как функциональные, а не морфологические единицы. Характер выделяемых семантических единиц зависит от экспериментального материала, позволяющего актуализоваться тем или иным отношениям, оппозициям от мотивации испытуемого, от присущей ему системы категоризации — его когнитивного стиля, от инструкции и самоинструкции испытуемого, определяющих имманентно уровень категоризации и т. п. В этом плане психосемантические методы исследуют не некую застывшую, раз и навсегда заданную систему значений субъекта, а, порождая психологическую реальность речемыслительной деятельности, исследуют функционирование системы значений в рамках стоящей перед субъектом задачи, экстраполируя полученные результаты на моделируемый пласт реальной жизнедеятельности субъекта.

Семантические пространства, Процедура построения семантического пространства

1. Первый этап связан с выделением содержательных (семантических) связей анализируемых объектов. В экспериментальной семантике в качестве методик выделения семантических связей используются: ассоциативный эксперимент, где мерой семантической связи пары объектов является сходство дистрибуций их ассоциаций (J. Deese, 1965); субъективное шкалирование, где испытуемый выносит суждение о сходстве каждой пары объектов по некоторой градуальной шкале, содержание которой не задано, т.е. испытуемый сам домысливает основания классификации (L. Pips, E. Shoben, E. Smith, 1973; А.Ю. Терехина, 1986); семантический дифференциал, где мерой сходства объектов, является сходство их оценок, данных по биполярным градуальным шкалам, содержащим в качестве полюсов прилагательные-антонимы (Ch. Osgood, C. Susi, P. Nannebaum, 1957; В.Ф. Петренко, А.А. Нистратов, 1979); метод личностных конструктов (G. Kelly, 1963; В.И. Похилько, Е.О. Федотова, 1984), где испытуемые сами задают шкалы-оппозиции в ходе триадического выбора; методика сортировки, где семантическое сходство пары объектов пропорционально количеству объединений их в общие классы при процедуре классификации (G. Miller, 1971; В.Ф. Петренко, А.Г. Шмелев, А.А. Нистратов, 1978); метод подстановки, родственный лингвистическому методу «дистрибутивного анализа», где мерой сходства слов выступает количество контекстов, в которых эти слова взаимосвязаны, (К. Jones, 1965; А.П. Клименко, 1971); условнорефлекторные методики, где семантические связи устанавливаются на основе генерализации выработанного условного рефлекса — его переноса с одного объекта на другой, с ним семантически связанный (А.Р. Лурия, О.С. Виноградова, 1971) и т. д. Продуктом первого этапа является построение матрицы сходства (расстояний) анализируемых объектов. Выделить структуры, лежащие в основе матрицы сходства объектов и тем самым эксплицировать структуру семантического пространства — задача второго этапа.

2. Второй этап исследования включает математическую обработку исходной матрицы сходства с целью выделения тех универсумов, которые лежат в ее основе. В качестве математического аппарата, как правило, используются разновидности факторного анализа (Я. Окунь, 1974; Г. Харман, 1972), многомерного шкалирования (С.А. Айвазян, З.И. Бежаева, О.В. Староверов, 1974), кластерного анализа (Н. Дюран, П. Одел, 1977).

Этап математической обработки не порождает «новое содержание», а позволяет представить исходные данные в компактной, хорошо структурированной форме.

3. Третий этап построения семантического пространства связан с интерпретацией выделенных структур. Интерпретация выделенных факторов (кластеров) осуществляется на основе поиска смысловых инвариантов, объединяющих объекты, сгруппированные в данный фактор или кластер. Для формулировки гипотезы о содержании факторов привлекаются компетентные эксперты (метод независимых судей), для облегчения интерпретации вводятся в исходный набор эталонные объекты, исследуется конвергенция с уже выделенными и интерпретированными факторами и т.д.

Принцип операциональной аналогии между параметрами субъективного семантического пространства и категориальной структурой индивидуального сознания . Термин «субъективные семантические пространства» призван подчеркнуть специфику построения этих пространств, связанную с проведением психосемантического эксперимента на отдельном испытуемом и реконструкцией его индивидуальной системы значений, которая может значительно отличаться от «объективно» — языковой системы общественного сознания. Поскольку в рамках аппарата семантических пространств значения задаются через систему факторов, являющихся координатными осями семантического пространства, то структуру последних можно рассматривать как операциональный аналог категориальной структуры индивидуального сознания. При этом отдельные параметры семантического пространства соответствуют отдельным аспектам когнитивной организации индивидуального сознания.

Так, размерность пространства (число независимых факторов-категорий) соответствует когнитивной сложности сознания субъекта в данной содержательной области. Например, в нашей работе (В.Ф. Петренко, И.И. Стенина, 1981) исследовалась когнитивная сложность ребенка в области социальной перцепции. Строилось семантическое пространство — «сказочный дифференциал» — на базе шкалирования детьми (5-8-летнего возраста) сказочных персонажей по шкалам, образованным личностными прилагательными. Отдельные шкалы при оценке героев коррелируют. И, если для самых маленьких испытуемых имеется тенденция «склеивания» различных шкал в оценочный фактор, т.е., если герой «плохой», то он и «трусливый», и «неряха», и «хитрый» и т.д., то для более старших детей происходит дифференциация признаков — герой может быть «плохой», но «смелый» и т.д., т.е. происходит увеличение размерности семантического пространства — числа независимых факторов. Размерность пространства определялась числом собственных чисел ковариационной матрицы, достоверно отличающихся друг от друга. Достоверность определялась по критерию χ ² (см. Б. Болч, К. Хуань, 1979).

Ряд исследований (J. Biery, 1965; N. Adams-Webber, 1979) показывает, что когнитивная сложность не только отражает дифференцированность сознания субъекта, но и взаимосвязана с гибкостью, адаптивностью реального поведения субъекта, коррелирует со степенью свободы личности в принятии решений. Тем не менее, когнитивная сложность не является интегральным показателем уровня развития сознания. Сознание человека гетерогенно (Л. Леви-Брюль, 1930; П. Тульвисте, 1978), и субъект может иметь высокую когнитивную сложность в одной содержательной области и низкую — в другой.

Важным качественным показателем организации семантического пространства является само содержание выделяемых факторов, которое может быть в рамках одной содержательной области различным для разных испытуемых. Семантическое пространство, построенное на базе оценок объектов конкретной содержательной области, оказывается производным от знания субъектом данной содержательной области, от его «имплицитной теории» данной области. Значения являются одновременно операторами классификации. И проявиться в психосемантическом эксперименте, и отобразиться затем в виде факторов-координат семантического пространства могут только те основания классификации, которые присущи самому субъекту. Например, в семантическом пространстве видов животных вряд ли проявится фактор «съедобности-несъедобности» для вегетарианца или фактор «политического убеждения» при дифференциации людей у маленького ребенка. Содержание факторов семантического пространства конкретной предметной области, таким образом, отражает ведущие основания классификации предметной и социальной действительности, принятой в определенной культуре и усвоенной данным конкретным индивидом.

Наконец, показателем содержательных связей между категориями индивидуального сознания является интеркорреляция выделенных факторов. Например, в одном из наших экспериментов исследовалась атрибуция-приписывание тех или иных поступков женщинам, портретные фотографии которых предъявлялись испытуемым. Для мужской выборки испытуемых фактор «альтруизма» оказался коррелирующим с фактором «визуального предпочтения», т.е. более красивым женщинам приписывались и более благовидные поступки. Нравственная и физическая красота в сознании наших испытуемых были взаимосвязаны.

Построение семантических пространств реализует две задачи: координатные оси, образующие «скелет» семантического пространства, выступают операциональным аналогом категориальной структуры индивидуального сознания; размещение же в семантическом пространстве анализируемых значений позволяет реконструировать семантический состав значений, как единиц индивидуального сознания. В случае, когда объединение признаков описания в факторы происходит по их коннотативным основаниям, размещение значений в таком пространстве отражает их коннотативные значения — значения, в которых отражение и отношение слиты, т.е. значения, личностный смысл которых и их чувственная ткань находятся в нерасчлененном единстве. Такие пространства характеризуют личностные смыслы индивида и применяются при исследовании социальных установок, стереотипов и т.п.

Третья глава

В задачу нашего собственного исследования входило построение вербального семантического дифференциала на материале русской лексики и попытка расширения семантического пространства, поиск новых факторов, отличных от известных трех осгудовских. Следует отметить, что Ч. Осгуд для построения универсального СД (для понятия из самых разных семантических классов) в качестве полюсов биполярных шкал отбирал наиболее частотные антонимы, большинство из которых оказались оценочными. Фактор «Оценка», поглощавший большую часть общей дисперсии, не позволял проявиться многим другим, более слабым, но универсальным измерениям. В нашей работе при отборе антонимов для построения шкал мы уменьшили количество заведомо оценочных, с целью выделения новых факторов.

Процедура эксперимента была стандартной: 100 испытуемых оценивали 50 понятий по 45 семибалльным шкалам СД. Полученная групповая матрица данных подвергалась факторизации.

В результате

четвертой главе

Сопоставление размещений понятий в вербальном и невербальном семантическом пространствах продемонстрировало подобие вербальной и визуальной семантики на уровне ведущих базисных факторов. Этот очень важный результат показывает генетические корни вербального сознания, свидетельствует о том, что наиболее общие формы категоризации, используемые языком, заложены уже в работе перцептивной системы.

Выдвигается тезис о подобии вербальной и визуальной семантики, мы отстаиваем его справедливость именно для ведущих коннотативных факторов, оставляя этот вопрос открытым для дополнительных факторов. Получая идентичные факторные структуры для восприятия разной модальности (при работе с вербальными шкалами СД), первоначально Осгуд полагал, что основные факторы семантического пространства определяют способ, которым наш сенсорный аппарат делит мира, что было аналогично, например, «измерениям сознания» Э. Боринга (Осгуд, 1962).

При таком понимании факторные структуры выступают категориальной сеткой сенсорного аппарата и отнесены на «вход» перерабатывающей информацию системы. Позднее Осгуд (1967) объясняет единство факторных структур через единство эмоциональных реакций по поводу воспринимаемого. При такой трактовке факторных структур они выступают характеристиками «выхода» этой системы. Однако, как показывают наши исследования (Петренко В.Ф., Нистратов А.А., 1979), подбирая соответствующие шкалы и ставя акценты на их прямом или метафорическом значении, экспериментатор в состоянии ориентировать метод СД на отражение объективных признаков или на отражение переживаний по поводу объектов (неличностного смысла).

Данная оппозиция закреплена в американской психологической литературе в понятиях денотативной и аффективной системы и, соответственно, принято говорить об аффективном и денотативном семантических пространствах. На наш взгляд, более адекватным было бы говорить о различных уровнях представления объекта субъекту, о глубинном уровне и глубинной семантике, формой отражения которой являются факторные структуры универсального СД (ведущие факторы).

Эти факторы выступают, по всей видимости, генетически и функционально более ранним когнитивным уровнем представления объекта, механизмом которого является синестезия. Сошлемся здесь на П. Вернера (1934), который утверждал, что сенсорная стимуляция сначала вызывает общее синестетическое чувство, а лишь затем дифференцируется в специфическое модальное чувство. Термин «аффективный» в советской психологии связан с эмоциональными процессами и отражает характер только одного ведущего фактора — фактора «Оценки». Другие же факторы явно затрагивают работу перцептивной системы, и, на наш взгляд, термин «глубинная семантика» лучше отражает те когнитивные структуры, в которые вплетены и образные, и оценочные компоненты, и на языке которых «разговаривают» метафора, аналогия, поэзия. Другой, более развитый уровень представления объекта субъекту связан с категоризацией, опосредован системой значений, отражающих совокупную общественную практику. Дж. Брунер (1964) называет его уровнем символической репрезентации в отличие от иконического уровня, связанного с синестезией. На наш взгляд, частные семантические дифференциалы, построенные для узких семантических классов, приближены к этому уровню и отражают более развитые когнитивные структуры, формы классификации, опосредованные нашими знаниями об объекте. Естественно ожидать, что «универсальность факторных структур не будет распространяться на эти дополнительные факторы, и последние окажутся зависимыми от наличных знаний индивида, от форм презентации этих знаний в виде языковых значений или сенсорных эталонов. При этом вопрос о соответствии вербальной и визуальной семантики для более высоких уровней категоризации остается открытым. Говоря об уровнях презентации объекта субъекту, мы не понимаем их морфологически, функционально фиксированными и независимыми. Речь скорее идет об этапах порождения, перехода от единого глубинного отражения к развитым формам классификации. Переход от одного уровня к другому, не есть простой перевод информации из одной формы в другую, а представляет последовательную развертку, включающую обогащение содержанием на каждом уровне. Так, наши эксперименты показали увеличение размерности семантического пространства при увеличении степени семантической однородности объектов шкалирования.

пятой главе

По результатам процедуры кластер-анализа, проведенном на большой группе испытуемых-экспертов, была построена дендограмма (дерево классификации), фиксирующая уровни группировки изображений. Проведенный анализ показал, что на разных уровнях классификационного дерева выделяются различные компоненты значений изображений. Так, на низких уровнях сходства, основаниями объединения рисунков в большие семантические классы (кластеры) выступали известные коннотативные факторы «Оценка» и «Активность». «Оценка» в нашем случае предстает как признак, по которому испытуемые отличают рисунки с радужно-оптимистическим содержанием от рисунков, в которых выражается чувство тревоги. «Активность» представляется как наличие или отсутствие в композиции изображения некоторого активного начала — «агента», ответственного за изображаемые события. Указанные факторы можно рассматривать как своеобразные архисемы (В.Г. Гак, 1973) значения изображений. Более частными дифференцирующими признаками, ответственными за группировку изображений в кластеры на более высоких уровнях сходства, явились такие особенности изображений, которые связаны с функционально-композиционными отношениями элементов рисунка. Пользуясь терминологией К. Дункера, назовем эти семантические признаки изображений признаками, отражающими «функциональное решение». «Функциональные решения» в нашем случае определяются как такие типы композиционной структуры рисунка, для которых характерно фиксированное количество элементов взаимодействия и определенное качество взаимодействия, т.е. отношения. Семантически функциональное решение и является собственно отражением специфики предметного содержания изображения, его формализованным представлением.

В качестве прикладного продукта исследования в работе приводится комбинированное представление коннотативных оснований эмблем и их функциональных решений, образующих в совокупности структуру представления широких слоев населения относительно проблемы охраны природы. Объединение изображений в более мелкие кластеры осуществляется как на основе коннотативных и функционально-композиционных особенностей изображений, так и на основе графических особенностей изображений, т.е. на основе «изобразительного решения». Элементами «графического текста» являются иконические знаки и информация, которую они несут, раскрывается не только в связях и отношениях этих элементов, но и через «тело», «субстрат» этих знаков. Их значение задается не только функциональным местом в структуре, но и соответственными графическими особенностями, получающими символическое значение. Таким образом, кластер-анализ оказывается чувствительным к установлению семантических связей и на основе графических особенностей рисунков. На этой основе возникает возможность раскрытия «синонимических» и «антонимических» рядов элементарных графем, т.е. раскрытия «парадигматики» образной семантической системы.

Подводя итог этому эксперименту, можно сказать, что наличие многоплановой иерархической организации материала, выделенной методом кластер-анализа, свидетельствует о существовании различных уровней в значении изображений. Эти уровни, выстраиваясь последовательно, воспроизводят известную логику конкретизации содержания изображений. Выделение различных семантических уровней организации объекта раскрывает, соответственно, и различные уровни презентации объекта субъекту, глубину проникновения в материал.

шестой и седьмой главах

В первой контрольной серии

Родо-видовые связи значений действуют как центростремительные силы, удерживающие значения в категориальных структурах (кристаллизованных формах общественного сознания), а аффективная окраска действует как центробежная сила, стремящаяся разорвать родо-видовые связи и объединить значения по их аффективным (коннотативным) компонентам.

Обработка данных с помощью факторного анализа выявила тенденцию к уменьшению размерности семантического пространства под влиянием аффективной окраски значений. Тенденцию к уменьшению размерности семантического пространства и переход к более емким «аффективным обобщениям» можно рассматривать как своеобразный переход в семантической организации лексики к более глубинным коннотативным уровням организации. Аффект выступает своеобразным оператором перехода от более расчлененных (предметно-категориальных) форм обобщения к аффективно-ситуативным формам категоризации. При этом, очевидно, аффект не стоит рассматривать как простой «переключатель» категоризации. Он непосредственно вплетен в процесс категоризации, и вызванное, им увеличение веса аффективных компонентов значения приводит к образованию новых семантических структур. В калейдоскопе возможных семантических связей образуются новые, более емкие и простые фигуры сознания. С другой стороны, положительное отношение к объему анализа может вызвать увеличение размерности семантических пространств. Так, в исследовании восприятия художественного фильма А. Тарковского «Сталкер» (В.Ф. Петренко, Л.А. Алиева, С.А. Шеин, 1982), проведенного с помощью методик семантического дифференциала и теста личностных конструктов Дж. Келли было выявлено, что существует высокая корреляция между оценкой фильма по СД и количеством личностных конструктов, используемых испытуемыми при сопоставлении персонажей фильма. Эти результаты свидетельствуют о существовании взаимосвязи между когнитивными и эмоционально-оценочными аспектами восприятия произведения искусства.

Восьмая глава

Экспериментальное исследование-построение семантического пространства — проводилось по предложенной нами психосемантической методике «мотивационного приписывания”. Испытуемым-студентам предъявлялся набор поступков из студенческой жизни (всего 42), и их просили с позиции некоего «типичного» студента оценить вероятность ряда мотивов (всего 29) быть причиной этих поступков. Формой описания человека выступало его возможное поведение в предложенных обстоятельствах. Мерой сходства поступков, таким образом, выступало сходство в приписывании им мотивов. Любой человеческий поступок является полимотивированным и, соответственно, получал в нашем эксперименте у каждого испытуемого разные оценки по разным мотивам. При этом испытуемые неизбежно проецировали свои собственные позиции и представления, приписывая их этому «воображаемому студенту».

Сопоставление семантических пространств, построенных путем прямого сопоставления поступков (техника субъективного шкалирования) и косвенного сопоставления (через приписывание мотивов), выявило, что в основе суждений о сходстве поступков для взрослой личности лежит их мотивационный аспект. Семантические пространства на базе поступков позволили реконструировать видение каждого поступка с позиции испытуемых, а факторизация данных по мотивам — реконструировать их мотивационную структуру. Сопоставление мощности факторов, объединивших сциентистские мотивы с тестом мотивации достижения, показало правомочность использования такого параметра как мощность фактора (вклада фактора в общую дисперсию) как показателя субъективной значимости.

Девятая глава

Испытуемые, представители ряда профессий, описывали с помощью униполярных шкал личностного СД образы типичных представителей различных профессий. В данном исследовании была предложена оригинальная техника оценки когнитивной сложности семантического пространства, где критерий Хемфри (см. Н.Г. Левандовский, 1960), используемый для оценки значимости выделяемых факторов, применялся раздельно к каждому из полюсов биполярных факторов. Исследование позволило описать специфику личностных конструктов в межличностном восприятии, обусловленную профессиональной принадлежностью испытуемых, и показало, что когнитивная сложность межличностного восприятия выше у представителей тех профессий, специфика деятельности которых связана с субъект-субъектным взаимодействием в сопоставлении с представителями профессий, имеющих субъект-объектные отношения. Результаты эксперимента позволяют также полагать, что за униполярными факторами стоят такие шкалы-измерения, используемые субъектом, в которых за систему отсчета он принимает собственное «я» или, как в случае наших экспериментов, групповой профессиональный стереотип. В случае же биполярных факторов шкала-измерение строится как оппозиция двух обобщенных стереотипизированных образов-типажей. Следовательно, наряду с таким показателем когнитивной сложности, как размерность семантического пространства, показателем уровня развития межличностного восприятия может служить степень демонстрации межличностного оценивания, выражаемая количеством биполярных факторов.

десятой главе

Реконструкция представлений и стереотипов в сфере семейно-бытового поведения осуществлялась нами на материале азербайджанского и русского этносов. Формой описания стереотипов-типажей (ролевых позиций в терминах Дж. Келли) выступала атрибуция поведения в предлагаемых обстоятельствах. Испытуемые — студентки филологического факультета азербайджанского педагогического института и студентки филологического факультета МГУ (в общей сложности 200 человек) оценивали «вероятность» каждого из 90 поступков, отражающих поведение в семейно-бытовой сфере, по шестибалльной шкале относительно ряда ролевых позиций, таких как «я», «моя мать», «идеал женщины с моей точки зрения», «типичная женщина», «женщина 40 лет назад», «женщина через 20 лет», «женщина с неудавшейся личной жизнью», «типичная русская», «грузинка», «эстонка» и т.д.

Результаты отдельных испытуемых суммировались в две общегрупповые матрицы данных, которые раздельно для азербайджанской и русской выборок подвергались факторному анализу методом главных компонентов. Для обеих этнических групп были выделены две базисные координатные оси: фактор «Эмансипированность» — «Традиционализм» и фактор «Оценка». Результат этого эксперимента показал, что хотя стереотипы в сравнении с понятиями обладают невысоким уровнем развития, тем не менее можно говорить об их системной организации, и о системообразующих факторах, в роли которых в анализируемой содержательной области выступают описанные выше факторы. Анализ нагрузок каждого поступка по выделенным факторам позволяет реконструировать «видение» поступка испытуемыми данных этнических групп, описать их отношения к предлагаемым формам поведения.

Размещение же ролевых позиций в семантическом пространстве поступков позволяет исследовать характер идентификации испытуемых с теми или иными ролевыми позициями. Например, у азербайджанских девушек выше идентификация с образом матери в сравнении с русскими. Если для азербайджанок «идеал общества» дает более высокую корреляцию с образом «женщины 40 лет назад», то для русских испытуемых «идеал» более коррелирует с предполагаемым образом женщины через 20 лет и т.д. При сопоставлении образа женщины собственной национальности испытуемых — «типичная женщина нашего общества» — и представительниц других национальностей проявился эффект этноцентризма (Ж. Пиаже, 1969), заключающийся в большей дифференцированности сознания в зоне автоэтностереотипа и меньшей различительной способности на периферии своей культурологической области. Описание ролевых позиций на метаязыке факторов поведения, а также вычисление расстояний между координатами ролевых позиций позволяет выделять множество конкретных этнопсихологических фактов и закономерностей. Построенные этнические семантические пространства, помеченные стереотипными представлениями, выступают своеобразными культурологическими матрицами, в которых заданы зоны одобряемого и неодобряемого поведения, нормативного и желаемого. Размещение в этих пространствах образов литературных персонажей, киногероев, реальных общественных и политических деятелей позволяет выявлять отношение к ним различного контингента населения, а также охарактеризовать эти образы через их семантическое окружение в рамках пространства.

Повторный эксперимент, проведенный спустя год на других группах испытуемых, принадлежащих к соответствующим этническим и социальным общностям и включавший частичную замену пунктов опросника, выявил устойчивость построенных в первом эксперименте семантических пространств. Проведение аналогичного эксперимента на юношах азербайджанской и русской национальности показало, что представления о желаемом и должном женском поведении, стереотипы женской роли оказались сходными у испытуемых женского и мужского пола как для русской, так и для азербайджанской выборок, а их содержание отличало друг от друга представителей этих двух этносов. Таким образом, можно говорить о существовании национальных эталонов и стереотипов и, более широко, о картине мира, присущей всему этносу в целом и отличающей его от других этносов. Следует оговорить при этом, что как индивидуальное, так и общественное сознание гетерогенны, и национальная специфика, различие стереотипов в одной содержательной области (например, семейно-бытовой) может сочетаться со сходством мировоззрения в других областях.

Одиннадцатая глава

В силу компрессии общественного опыта во фразеологии наиболее ярко проявляется национально-культурная специфика языка, его связь с материальной и духовной жизнью народа, его историей, обычаями. Эти «обычные выражения», являющиеся, по мнению В.В. Буслаева, своеобразными микромифами, содержат в себе и «нравственный закон и здравый смысл, выраженный в кратком изречении, которые завещали предки в руководство потомкам» (В.В. Буслаев, 1959, с. 204).

Являясь результатом, продуктом деятельности людей, культура в то же время оказывает обратное влияние на формирование человеческого мышления и сознания. В ней закреплены определенные формы регуляции человеческого поведения (Ю.М. Лотман, 1973).

В традиционной культуре такие образования, как пословицы, поговорки, загадки, по мнению М.М. Муканова (1979), выступают для обыденного сознания своеобразной формой рефлексии, понимаемой как процесс критического осмысления текущей деятельности и основания необходимости принять новую деятельность. Но какие аспекты человеческого опыта и деятельности, какие аспекты предметного окружения и взаимодействия людей отражаются во фразеологизмах как в некоем метаязыке? На что направлена возможность рефлексии, заложенная во фразеологизмах? Для ответа на эти вопросы был проведен психосемантический анализ глагольных фразеологизмов, использованных как дескрипторы для описания обобщенных образов-типажей.

Исследование показало, что в качестве наиболее глобальных оснований категоризации фразеологизмов и, тем самым, наиболее выраженными аспектами рефлексии выступают факторы: «целенаправленности субъекта деятельности» (бесконтрольности-самоконтроля), «оценки субъекта деятельности» (аморальности-моральности) и «силы личности» (или насколько человек выступает субъектом собственного бытия).

Кластерный анализ (по процедуре S. Jonson, 1967) позволил выявить более детализированные рефлексивные структуры, заложенные во фразеологизмах. Например, категория-фактор «целенаправленности — нецеленаправленности» поведения дифференцируется на кластеры: неадекватность поведения в силу неадекватности «образа мира» субъекта деятельности; неадекватность поведения в силу отсутствия у цели действия; неадекватность поведения в силу игнорирования внешних условий при реализации цели и т.д.

Семантический анализ фразеологизмов, описывающих субъект-субъектные взаимодействия, демонстрируя многоместный характер описываемых ими отношений, доказывает необходимость введения дополнительных семантических ролей (Ю.Д. Апресян, 1974, Ч. Филмор, 1981, Р. Шенк, 1980) или категорий деятельности (А.Н. Леонтьев, 1975) для описания структуры деятельности и общения, выделяемых эмпирически, но не имеющих терминологического и концептуального описания в рамках современных теорий деятельности и общения.

двенадцатой главе

Эффект коммуникативного воздействия на реципиентов с низкой когнитивной сложностью, со стереотипизированным в некоторой содержательной области сознанием, может проявляться в изменении оценочного знака стереотипов без существенной перестройки и обогащения сознания этой группы читателей. Так, в экспериментальном исследовании восприятия газетной публицистики (публикация газеты «Комсомольская правда» журналистки Е. Лосото — «Во что рядится чванство»; описан эффект «коммуникативного бумеранга», когда негативный стереотип, приписанный одной из читательниц, своим сверстникам, после комментариев журналистки Е. Лосото к письму этой школьницы, оказался переадресованным рядом читателей газеты самой этой школьнице. В исследовании также затронута проблема генерализации тех изменений в категоризации реципиентов, которые, возникнув применительно к единичному объекту, переносятся на более широкую семантическую область восприятия и осознания. Другой тип речевого воздействия, затрагивающий мировоззрение человека, изменение его категориальной структуры сознания, системы личностных конструктов, рассмотрен на материале исследования восприятия литературного произведения (рассказ Л. Бажина «Мастер дизайна»).

Исследование, заключавшееся в сопоставлении семантических «срезов» сознания реципиентов «до» и «после» прочтения рассказа, подтвердило исходную гипотезу о том, что возникновение новых конструктов, аспектов мировосприятия реципиентов под воздействием литературного произведения детерминировано художественными конструктами самого этого произведения. Последние заданы как диалогическая противопоставленность персонажей произведения. Автор-писатель, благодаря языку персонажных образов, порождает новые художественные конструкты — линии осмысления мира, и литературный текст выступает посредником субъект-субъектного взаимодействия писатель-читатель.

Роль личности коммуникатора в отношении реципиента к тексту сообщения исследовалась на материале телевосприятия (В.Ф. Петренко 1986, В.Ф. Петренко, Е.Е. Пронина 1986).

Исследование показало как влияние образа личности диктора, формирующегося у телезрителей, на их отношение к тексту сообщения, так и влияние категориальных установок телезрителей, обусловленных их социальной принадлежностью, на восприятие коммуникатора и на отношение к телепередаче.

заключении

ВЫВОДЫ.

1. Субъективные семантические пространства, используемые как операциональные модели категориальных структур индивидуального сознания, позволяют:

• а) оценивать когнитивную сложность субъекта в различных содержательных областях (через анализ размерности и унибиполярности факторов семантического пространства);
• б) выделять относительную субъективную значимость оснований категоризации используемых субъектов (мощность выделяемых факторов — вклад в общую дисперсию);
• в) описывать содержательную специфику категоризации мира субъектом — его имплицитную теорию той или иной содержательной области предметной и социальной действительности (через анализ семантического строения категорий — факторов и размещения анализируемых значений в рамках семантического пространства);

— г) выносить суждения о семантическом сходстве и различии анализируемых значений (через вычисление расстояний между соответствующими координатными точками семантического пространства) и проводить семантический анализ значений на метаязыке базисных категорий-факторов.

2. Существует устойчивая система невербальных оппозиций, выступающая как форма категориальной расчлененности образной репрезентации. Образы, символы могут образовывать устойчивую систему отношений, функционирующую как категориальная система, дублирующая или замещающая в некоторых ситуациях категориальную систему естественного языка.

3. Семантическая структура образной и вербальной репрезентации тождественны на уровне глубинной семантики. Этот результат позволяет выдвинуть принципиальный тезис о единстве языка восприятия и вербального языка на уровне глубинной семантики. В свою очередь этот тезис вплотную подводит и к проблеме генетических корней вербального сознания.

4. Факт увеличивающейся сложности (размерности) семантических пространств при переходе от более широкой к более узкой (однородной) семантической области объектов шкалирования, а также факт корреляции более простых и более сложных структур позволяет развивать представление об актуализации значения как о процессе развертки глубинных составляющих, включающем обогащение содержания на каждом уровне порождения. При этом происходит движение от коннотативной нерасчлененности к предметно-понятийному отражению мира.

5. Аффект, аффективная окраска анализируемых объектов вызывает уплощение семантического пространства, уменьшение его размерности, что ведет к изменению уровня категоризации и переходу от расчлененных, понятийных форм категоризации к уплощенным коннотативным формам отражения.

6. Мотивационная структура личности влияет на категориальную структуру восприятия и осознания субъектом предметной и социальной действительности. Применительно к человеческому поведению реконструкция категориальной структуры восприятия поступка выявила, что в основе суждений о субъективном сходстве поступков для взрослой сформировавшейся личности лежит их мотивационный аспект.

7. Одной из детерминант индивидуального сознания является профессиональная принадлежность субъекта. Различным профессиональным группам свойственны различные категориальные установки межличностного восприятия. Когнитивная сложность межличностного восприятия выше у представителей тех профессий, которые связаны с субъект-субъектным взаимодействием в сопоставлении с представителями профессий, имеющих субъект-объектный характер.

8. Еще одной из исследованных нами детерминант индивидуального сознания является национально-культурная принадлежность субъекта. Культурно-сопоставительное исследование категориальных структур межличностного восприятия представителей различных этнических групп, проведенное с помощью разработанной нами методики «множественных индентификаций», выявило как наличие общего, инвариантного, в первую очередь, в содержании самих базисных факторов семантических пространств, так и особенного, проявляющегося в субъективной значимости того или иного основания категоризации в рамках национальной культуры и, главным образом, в отношении представителей того или иного этноса, к тем или иным поступкам и ролевым позициям.

9. Сопоставительный анализ категориальных структур межличностного восприятия и оценивания, проведенный по половому признаку в рамках единого этноса, выявил общность систем эталонов и стереотипов, присущих этой этнической группе в целом и отличающих ее от других этнических групп. Таким образом, можно говорить о культурно-этнической специфике мировосприятия, присущего этносу в целом. Следует оговорить, что как индивидуальное, так и групповое сознание гетерогенны, и национальная специфика в одной содержательной области (например, в семейно-бытовых отношениях) может сочетаться со сходством мировоззрения в другой области (например, политической).

10. Эффект коммуникативного воздействия может проявляться как в изменении отношения субъекта (его личностных смыслов) к тем или иным объектам предметной и социальной действительности, событиям, персонажам, самому себе, что на операциональном уровне проявляется в изменении координат коннотативных значений в рамках семантического пространства, так и в изменении категориальных структур индивидуального сознания, в появлении новых базисных измерений, в увеличении когнитивной сложности сознания субъекта, что на операциональном уровне выступает как трансформация координатных осей семантического пространства и стоящих за ним личностных конструктов или, более широко, в изменении имплицитной картины мира объекта.

11. Образ коммуникатора является центральным структурно-функциональным звеном в процессе массовой коммуникации. Отношение реципиента к тексту сообщения оказывается опосредованным отношением к личности коммуникатора, формирующимся у реципиента. Содержание текста сообщения в свою очередь оказывает обратное воздействие на формирующееся у реципиента представление о личности коммуникатора и влияет на такие параметры межличностного восприятия, как: привлекательность коммуникатора, его социальный статус, контактность и т.п.

12. Различным социальным группам телезрителей свойственны различные категориальные установки межличностного восприятия и, соответственно, различная направленность в выделении информации о коммуникаторе. Эффективность коммуникативного воздействия связана, в частности, с соответствием образа коммуникатора образом людей, референтных для реципиента.

13. В рамках обыденного житейского сознания возможна рефлексия деятельности и общения средствами малого фольклора, в частности фразеологизмов.

14. Психосемантический подход позволяет исследовать и описывать сознание как системное, обладающее культурно-исторической природой образование знаковых и символических средств, имеющее как различные уровни, так и различные формы репрезентации мира субъекту.

РАБОТЫ, ОПУБЛИКОВАННЫЕ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ.

Монографии

1. Введение в экспериментальную психосемантику: исследование форм репрезентации в обыденном сознании. М., 1983, 176 с.

2. Психосемантика сознания. М., 1988, 210 с.

II. Статьи.

3. Динамика семантического поиска. // Исследование рече-мыслительной деятельности. Алма-Ата, 1974, с. 109-118.

4. К вопросу о семантическом анализе чувственного образа. // Восприятие и деятельность. М., 1976, с. 268-292.

5. О семантике образа. // Психологические исследования. М., 1976, с. 72-76.

6. К вопросу о глубинных семантических структурах. // Совместно с Б.А. Ермолаевым // Структуры познавательной деятельности. Владимир, 1976, с. 107-129.

7. О перцептивной категоризации // Совместно с С.В. Василенко. // Вестник МГУ, серия 14, Психология, № 1, 1977, с. 26-34.

8. Метод классификации как экспериментальный подход к семантике изобразительного знака. // Совместно с А.Г. Шмелевым и А.А. Нистратовым. // Вестник МГУ, серия 14, Психология, № 4, 1978, с. 25-37.

9. Построение вербального семантического дифференциала на базе русской лексики. // Совместно с А.А. Нистратовым. // Исследование проблем речевого общения. М., 1979, с.138-156.

10. Исследование семантической структуры образной репрезентации методом невербального семантического дифференциала. // Совместно с А.А. Нистратовым и Л.М. Хайруллаевой. // Вестник МГУ, серия 14, Психология, № 2, 1980, с. 27-36.

11. Психосемантические методы исследования социальной перцепции ребенка. // Совместно с И.И. Стениной. // Семья и формирование личности. М., 1981, с. 73-80.

12. К проблеме понимания речевого высказывания. // Совместно с Б.М. Мастеровым. // Самосознание, речь и мышление. Алма-Ата, 1981, с. 68-85.

13. Коэффициенты образности, конкретности и ассоциативной значимости для 84 русских существительных. // Совместно с А.А. Нистратовым. // Общение, текст, высказывание. М., 1982, с. 5-17.

14. Психосемантические методы исследования оценки и понимания кинопроизведения. // Совместно с Л.А. Алиевой и С.А. Шеиным. // Вестник МГУ, серия 14, Психология, № 2, 1982, с.13-21.

15. Психосемантический подход к исследованию мотивации. // Мотивация личности. М., 1982, с. 57-80.

16. Экспериментальная психосемантика: исследование индивидуального сознания. // Вопросы психологии, № 5, 1982, с. 23-35.

17. Влияние аффекта на семантическую организацию значений. Совместно с В.В. Кучеренко и А.А. Нистратовым. // Текст как психологическая реальность. М., 1982, с.

18. Психосемантические исследования мотивации. // Вопросы психологии, № 3, 1983, с. 29-39.

19.-27. Словарные статьи: «Значение», «Субъективные семантические пространства», «Категоризация», «Метод семантического дифференциала», «Метод семантического радикала», «Кластеранализ», «Лингвистической относительности теория», «Психосемантика», «Метод полярных профилей». // Краткий психологический словарь. М., 1985.

28. Исследование индивидуального сознания методами экспериментальной семантики (на болгарском).

Совместно с Э. Тодоровой. // Философска мысъл, № 7, 1985, с. 55-64.

29. Телевидение и психология. // Телевидение: вчера, сегодня, завтра. М., 1986, с. 46-66.

30. Человек на телеэкране: опыт психосемантического исследования. Совместно с Е.Е. Прониной. // Психологический журнал, № 3, 1986, с. 62-70.

31. Семантический анализ профессиональных стереотипов. // Вопросы психологии, § 3, 1986, с. 133-143.

32. Психосемантический подход к этнопсихологическим исследованиям. // Советская этнография, №4, 1987, с. 22-37.

33. Исследование этнических стереотипов с использованием методики «множественных идентификаций». Совместно с Л.А. Алиевой. // Психологический журнал, № 6, 1987, с. 21-35.

34. Стереотипы поведения как элемент национальной культуры. Совместно с Л.А. Алиевой. // Языковое сознание: стереотипы и творчество. М., 1988, с.16-39.

35. Взаимосвязь эмоции и цвета. Совместно с В.В. Кучеренко. // Вестник МГУ, серия 14, Психология, № 3, 1988, с. 70-82.

36. Психосемантический анализ понимания мотивационной структуры поведения киноперсонажа. Совместно с В.С. Собкиным, А.А. Нистратовым, А.М. Грачевой. // Вопросы психологии, № 5, 1988, с.121-131.

III. Тезисы

37. К проблеме структуры значения. // Тезисы докладов III научно-психологической студенческой конференции. Л., 1972, с. 10 -11.

38. К вопросу о семантике внутренней речи. // Тезисы докладов VIII Межреспубликанской студенческой научной конференции. Киев, 1974, с. 77-78.

39. О семантике визуального мышления. Совместно с В.В. Столиным. // Материалы Всесоюзного симпозиума «Мышление и общение». Алма-Ата, 1973, с. 104-105.

40. Текст и присвоение субъектом значения. // Материалы V Всесоюзного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникаций. М., 1975, с. 131-133.

41. Семантическая сложность слова с точки зрения лингвистики и психологии. Совместно с Т.В. Ахутиной и А.А. Нистратовым. // Тезисы VI Всесоюзного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникаций. М., 1978, с. 10-12.

42. Теоретические предпосылки психосемантического подхода к исследованию личности. Совместно с А.Г. Шмелевым. // Тезисы докладов Всесоюзной конференции «Личность в системе коллективных отношений». Курск, 1980, с. 189.

43. Семантические методы исследования визуальной эстетики. // Тезисы докладов конференции «Человек и среда: психологические проблемы». Таллин, 1981, с. 72-74.

44. Методика исследования морального сознания у студентов. Совместно с Э. Тодоровой. // Тезисы докладов научно-практической конференции «Морально-психологический климат в коллективе вуза». Алма-Ата, 1981, с. 49-50.

45. Экспериментально-семантический подход к исследованию визуальной эстетики. // Республиканская научно-практическая конференция «Психология и экспериментальная визуальная эстетика в свете решений ХХVI съезда КПСС». 1981, с. 57-61.

46. К проблеме диагностики уровня социальной перцепции у ребенка. Совместно с И.И. Стениной. // Тезисы Всесоюзной конференции в Гродно. «Семья и личность». М., 1981, с. 177-179.

47. Идеи Л.С. Выготского и теория глубинных семантических ролей. // Тезисы докладов Всесоюзной конференции «Научное творчество Л.С. Выготского и современная психология». М., 1981, с. 117-119.

48. Семантический дифференциал как представитель класса семантических Всесоюзного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникаций. М., 1982, с. 101-102.

49. Семантические пространства как операциональная модель категориальных структур индивидуального сознания. // Психологическая наука и общественная практика. Тезисы научных сообщений советских психологов на VI Всесоюзном съезде Общества психологов СССР. М., 1983, с. 294-301.

50. Субъективные семантические пространства. // Категории. Принципы и методы психологии. Психические процессы. Тезисы научных сообщений советских психологов на VI Всесоюзном съезде Общества психологов СССР. М76, 1983, с. 333-335.

51. Семантические пространства как форма описания человеческого опыта. // Тезисы докладов и сообщений международной научной конференции «Проблемы искусственного интеллекта и распознавание образов». Киев, 1984, с. 142-145.

52. Личность как предмет психосемантического исследования. // Тезисы докладов Всесоюзной научно-методической конференции / Экспериментальные методы исследования личности в коллективе». Даугавпилс, 1985, с. 21-23.

53. К проблеме понимания смысла текста. // Тезисы докладов республиканской научно-технической конференции «Интерактивные системы и их практическое применение», Кишинев, 1985, с. 34-37.

54. Анализ семантической структуры пословиц и поговорок. Совместно с А.А. Нистратовым и Е.Е. Прониной. // Материалы VIII Всесоюзного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникаций. М., 1985, с.155-157.

55. Психосемантический анализ публицистического воздействия на читателя. Совместно с Н.Н. Тепляковым. // Материалы VIII Всесоюзного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникаций. М., 1985, с. 72-73.

56. Исследование языкового сознания с помощью семантических пространств. // Материалы VIII Всесоюзного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникаций. М., 1985, с. 155-156.

57. Семантические корреляты стиля и личности. // Тезисы научно-практического семинара «Когнитивные стили», Таллин, 1986, с. 222-226.

58. Влияние эмоций на процесс категоризации. Совместно с В.В. Кучеренко. // Эмоциональная регуляция учебной и трудовой деятельности. М., Одесса, 1986, с. 223.

59. Психосемантические методики в исследовании проблем социальной психологии. // Актуальные проблемы социальной психологии. Кострома, 1986, с. 37-39.

60. Исследование этнических стереотипов методами экспериментальной психосемантики. // Тезисы докладов Всесоюзной научной сессии по итогам полевых и антропологических исследований. Йошкар-Ола, 1986, с. 45-45.

61. Исследование форм репрезентации обыденного сознания. Совместно с А.А. Нистратовым. // Тезисы IX Всесоюзного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. «Языковое сознание». М., 1988, с. 136.

62. Психосемантический анализ восприятия литературных, персонажей и характер идентификации с ними читателей различных этнических групп. Совместно с А.З. Закировым. // Тезисы IX Всесоюзного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. М., 1988, с. 135.

63. К проблеме понимания метафоры. // Тезисы докладов республиканской научно-практической конференции «Творческое начало в деятельности высшей школы: проблемы активации». Франзе, 1988, с. 111-113.

64. Коммуникативные аспекты поведения. // Материалы научно-методологического семинара по проблемам логики, психологии и семиотике деятельности. Киев, 1988, с. 40-41.