У Шопенгауэра основой и животворящим началом всего оказывается не познавательная способность и активность человека, а воля как слепая, бессознательная жизненная сила. Тем самым в человеке разумном разум перестал считаться его родовой сущностью, ею становилась неразумная воля, а разум начинал играть второстепенную, служебную роль. Жизнь, жизненная сила, волевое напряжение — вот что вышло на авансцену, оттеснив интеллект, рацио на задний план.
Однако в системе Шопенгауэра, изложенной в четырех книгах его основного труда Мир как воля и представление, которое я избрал темой своего реферата, понятие о воле, хотя и упоминается в первой книге, все же разрабатывается лишь в последующих книгах. Первая же посвящена миру как представлению. Шопенгауэр идет таким образом от внешней эмпирической действительности к тому, что он считает ее сущностной основой.
В данном реферате я ограничусь рассмотрением первых двух книг его основного труда Мир как воля и представление.
1. Мир как представление
Мир, который человек видит, как только он открывает глаза, мир, наполненный красками, звуками, запахами, осязательными ощущениями, объявляется представлением, и только представлением. Конечно, Шопенгауэр опирается здесь на взгляды Канта, а в конечном счете и на философию Беркли, о чем он и сам говорит. Он не считает нужным хоть как-то обосновать этот свой взгляд. Он его просто провозглашает. В первом параграфе первой книги Шопенгауэр объявляет: «Нет истины более несомненной, более независимой от всех других, менее нуждающейся в доказательстве, чем та, что все существующее для познания, т.е. весь этот мир, является только объектом по отношению к субъекту, воззрением для взирающего-короче говоря, представлением… Все, что принадлежит и может принадлежать миру, неизбежно обречено обусловленности субъектом и существует только для субъекта. Мир — представление».
Таким образом, мир, согласно Шопенгауэру, представляет собой взаимосвязь субъекта и объекта. Сам субъект есть «носитель мира, общее и всегда предлагаемое условие всех явлений, всякого объекта: ибо только для субъекта существует все, что существует». Таким субъектом каждый находит самого себя, но лишь поскольку он познает, а не поскольку он — объект познания. Однако тело его является таким объектом и существует оно в формах всякого познания, какими являются время, пространство и причинность. Эти формы могут познаваться a priori, исходя из одного лишь субъекта. При этом причинность выступает у Шопенгауэра как форма закона достаточного основания, реализуемая в пространстве и времени, также представляющих собой формы этого закона, которому подчинены все объекты мира, поскольку они являются представлениями.
Философия мировой воли (А.Шопенгауэр)
... А. Шопенгауэра "Мир как воля и представление" состоит в том, чтобы найти единую мысль, которая бы выразила истину философии. ... и опровергать. Правда, квант Мировой Воли, бившийся в Шопенгауэре, не позволил ему выстроить ... Ответ Гегеля сводился к следующему: существует Божественный Философский Разум, который спорит ... как и понятие о воле. Познающий субъект – индивидуальное, чувствующее тело. Изменения ...
Субъект же лежит вне пространства и времени и познанию не подлежит. Тем не менее субъект и объект взаимно дополняют друг друга, и если бы исчез субъект, то и мир перестал бы существовать.
У Шопенгауэра нет ясности в вопросе о том, имеется ли в мире только один познающий субъект или множество субъектов, поскольку множественность обусловлена существованием в пространстве и времени, которые, как формы воззрения, относятся только к объектам-представлениям. В то же время он отнюдь не склонен к солипсизму, утверждая, что солипсисты могут встретиться только в сумасшедшем доме. Здесь-то и проявляется непоследовательность любого философа, вставшего на позиции субъективного идеализма или феноменализма. Видимо, все дело здесь в абсолютизации Шопенгауэром взаимодействия субъекта и объекта.
В процессе познания необходимо имеется соотношение познаваемого объекта с познающим субъектом. В нем не может быть объекта без субъекта, ибо тогда не будет и познавательного акта. Точно так же в процессе физического воздействия на физический объект должны быть в наличии как воздействующий субъект, так и объект, на который совершается воздействие.
Если в том и в другом случае мы будем исходить только из субъекта, считая лишь его существование непосредственно известным и абсолютно достоверным, то объект как познания, так и воздействия неизбежно окажется привязанным к субъекту и о его независимом существовании нельзя будет говорить. Эта позиция ведет к вопиющим нелепостям и к противоречию всему опыту жизни и практики науки.
Тем не менее, многим философам-идеалистам этот подход представляется настолько соблазнительным и эффективным в их полемике с материализмом, что они охотно идут на все противоречия, на которые он их обрекает. Это происходит и с Шопенгауэром.
Он говорит также, что «причина и действие — в этом вся сущность материи: ее бытие — ее действие, все ее бытие и существо состоят, таким образом, только в закономерном изменении, которое одна часть ее производит в другой…». Предвосхищая точку зрения прагматизма, Шопенгауэр заключает из этого, что «познание способа действия какого-либо интуитивного воспринятого объекта исчерпывает уже и сам этот объект… так как сверх того в нем для познания ничего больше не остается». Пространство и время предполагаются материей, и, собственно говоря, она и есть соединение того и другого. И конечно же, с точки зрения Шопенгауэра, «всякая причинность, следовательно, всякая материя, а с нею и вся действительность существует только для рассудка и через рассудок».
Техника как объект философского познания
... раздвижению границ познания и совершенствовать возможности и методы познания. Объектом исследования является познавательная деятельность человека, как предмет философского анализа. ... Гносеология рассматривает процесс познания с точки зрения отношений субъекта познания (исследователя) к объекту познания (исследуемому объекту) или в категориальной оппозиции "субъект — объект". Субъект познания – это ...
Что касается субъекта и объекта, то между ними невозможно отношение причинности или закона достаточного основания, потому что объективное всегда предполагает субъективное и между ними не может быть отношения причины к следствию. Поэтому всякий спор о реальности внешнего мира Шопенгауэр считает нелепостью.
В то же время он настаивает на том, что сам-то внешний мир существует только как представление, он во веки веков обусловлен субъектом и имеет трансцендентальную реальность. А если так, полагает Шопенгауэр, то очень трудно провести резкую грань между жизнью и сном. Он говорит, что «жизнь и сновидения — это страницы одной и той же книги». При этом он ссылается на Веды и Пураны, которые рассматривали действительный мир как покрывало Майи и сравнивали его со сном, а также на некоторых других идеалистов, ибо сравнение жизни со сном встречается достаточно часто. Шопенгауэр хорошо понимал принципиальную разницу между «трансцендентальным идеализмом» и натурализмом, крайний случай которого представляет собой, по его мнению, материализм. Основной недостаток материализма он видит в следующем: материалист думает, что мыслит материю, в то время как на самом деле он мыслит субъекта, представляющего себе материю. Ошибка его в том, что он принимает объективное за исходное, хотя, согласно Шопенгауэру, оно обусловлено познающим субъектом и формами его сознания. Материализм, по Шопенгауэру, это — попытка объяснить непосредственно данное из данного лишь косвенно.
Шопенгауэр с огорчением признает, что в своей основе «цель и идеал всякого естествознания — это вполне проведенный материализм». Но он не задумывается над тем, почему так велика тяга естествознания к материализму и не придает значения этому важнейшему факту. Он полагает, что опровергнуть материализм не составляет труда. Для этого достаточно стать на позицию идеализма: «Нет объекта без субъекта» — вот положение, которое навсегда делает невозможным всякий материализм. Солнце и планеты без глаза, который их видит, и рассудка, который их познает, можно назвать словами; но эти слова для представления — кимвал звенящий».
Казалось бы, все ясно и вопрос можно считать исчерпанным. Но Шопенгауэр не столь наивен и односторонен. Он прекрасно понимает и признает, что закон причинности и основанные на нем исследования природы «неизбежно приводят нас к достоверной гипотезе, что каждое высокоорганизованное состояние материи следовало во времени лишь за более грубым, что животные были раньше людей, рыбы — раньше животных суши, растения — раньше последних, неорганическое существовало раньше всего органического; что, следовательно, первоначальная масса должна была пройти длинный ряд изменений, прежде чем мог раскрыться первый глаз. И все же от этого первого раскрывшегося глаза, хотя бы он принадлежал насекомому, зависит бытие всего мира, как от необходимого посредника знания, — знания, для которого и в котором мир только и существует и без которого его нельзя даже мыслить, ибо он всецело представление и в качестве такого нуждается в познающем субъекте, как носителе своего бытия. Даже самый этот долгий период времени… даже самое это время мыслимо лишь в тождестве такого сознания, чей ряд представлений, чья форма познания оно, время, есть и вне которого оно теряет всякое значение, обращается в ничто».
Антиномии чистого разума И. Канта
... - достоинства догматической философии (тонкая ирония).[2] 2) Когда Кант говорит о диалектике чистого разума и говорит об антиномиях как проявлениях диалектики, он понимает под диалектикой то же, что ... лишь идея. Что-то мыслится как завершенное. Этим антиномиям дается статус онтологический, что неверно.[1] По Канту, нет мира онтологически существующего, есть только феномены. Мы не можем говорить, ...
«…Мы видим, что, с одной стороны, бытие всего мира необходимо зависит от первого познающего существа, как бы несовершенно оно ни было; а с другой-это первое познающее существо также необходимо и всецело зависит от данной предшествовавшей ему цепи причин и действий, в которую оно само входит как маленькое звено. Эти два противоречивых взгляда, к которым мы, действительно, приходим с одинаковой неизбежностью, можно, разумеется, назвать… антиномией нашего познания…».
Основные идеи Шопенгауэра, изложенные выше, служат ему для построения и некоторой систематизации его взглядов на познание. Влияние Канта чувствуется и здесь. Все представления Шопенгауэр разделяет на интуитивные, т. е. чувственные, и абстрактные, или понятия, создаваемые разумом. Понятия вторичны и могут быть названы «представлениями о представлениях». «Понятие,-говорит Шопенгауэр,- служит представлением представления, т. е. вся его сущность заключается только в его отношении к другому представлению».
Понятие, естественно, требует слова, и, таким образом, язык есть первое и необходимое создание и одно из величайших достижений человеческого разума. «Не случайно, — замечает Шопенгауэр, — по-гречески и по-итальянски язык и разум обозначается одним и тем же словом: о Xorog, il discorso». Шопенгауэр подчеркивает ту существеннейшую особенность слова, языка, что мы непосредственно воспринимаем смысл речи во всей его точности и определенности — обыкновенно без вмешательства образов фантазии. И, конечно же, Шопенгауэр, еще не так далеко ушедший от «века разума», возносит разуму хвалу за его многие другие деяния, создавшие собственно человеческую цивилизованную жизнь и поднявшие человека на неизмеримую высоту над животным миром. Время открытой критики разума еще не пришло, но его приближение можно заметить хотя бы в том, что к неизбежным созданиям разума Шопенгауэр причисляет не только заблуждения, но и догматы, и предрассудки, и «причудливейшие мнения философов разных школ, и самые странные, иногда жестокие обряды жрецов различных религий». Более того, Шопенгауэр негодует по поводу того, что многие философы «исходят… из противоположности между разумом и откровением, — совершенно чуждой философии и только утверждающей путаницу». И конечно же, он заявляет, что «логика никогда не может иметь практической пользы, а может представлять только теоретический интерес для философии».
Второе преимущество, которое разум после языка, согласно Шопенгауэру, дает человеку, состоит в возможности обдуманного действия. В трудные моменты жизни, замечает он, когда нужны быстрые решения и смелые поступки, скорая и верная сообразительность, разум, конечно, необходим. Но переоценивать его значение все же не следует, так как, если он получит преобладание и своими сомнениями задержит интуитивный выбор, он может принести вред.
Философия пессимизма А. Шопенгауэра
... философию известного мыслителя Шопенгауэра. Я попытаюсь рассмотреть суть его философии пессимизма, а так же его вклад в общую философию. 1. ГНОСЕОЛОГИЯ А.ШОПЕНГАУЭРА: МИР КАК ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ... говорила почти вся предшествующая философия, являлось звеном опосредования человека и мира. Шопенгауэр ... определенные образы и имена предметов. Чтобы рассмотреть сущностную первооснову мира,- здесь Шопенгауэр ...
Наконец, согласно Шопенгауэру, разум воплощается в науке. Он настаивает, однако, на том, что поскольку речь идет о содержании, то разум ничего не может создать, ибо «разум обладает природой женщины: он может рожать, только восприняв». Во всех науках, кроме логики, «разум получает свое содержание из наглядных представлений». Разум, таким образом, закрепляет в понятиях, создавая возможность сохранения и передачи того, что уже познано иным путем. «Он, собственно, не расширяет нашего знания, а только придает ему другую форму. Именно то, что было получено интуитивно, in concrete, благодаря ему познается отвлеченно и обще,-а это несравненно важнее…».
Таким образом, рассуждения Шопенгауэра о роли разума в науке лет на сто определили взгляды раннего Л. Витгенштейна и логических позитивистов о логической природе научного знания, взгляды, которые, несмотря на претензии дополнить эмпиризм новейшей логикой, в принципе не так уж далеко ушли от основоположника новейшего иррационализма.
Наука как таковая, полагает Шопенгауэр, необходимо предполагает умозаключения, и должна быть построена как более или менее стройная система. Наука тем совершеннее, чем последовательнее в ней проведен принцип выведения.
«Совершенство науки как таковой, то есть применительно к ее форме, состоит в том, чтобы в ее положениях было как можно больше субординации и как можно меньше координации… научность,.. состоит не в достоверности, а в систематической форме познания, основанной на постепенном переходе от общего к частному».
Таким образом, суть науки состоит в формальной строгости связи ее положений. Отсюда вытекает важное следствие: Шопенгауэр отказывает истории в праве называться наукой. Он говорит, что в истории события находятся друг с другом лишь в хронологической связи, общее заключается в ней лишь в обзоре главных периодов, из которых, однако, нельзя вывести отдельных событий. В ней господствует координация, а не субординация. «Вот почему история, строго говоря, — знание, а не наука».
Но, согласно Шопенгауэру, абсолютная достоверность науке вообще не присуща и «всецело доказательной не может быть никакая наука». Каждое доказательство нуждается в недоказуемой истине, полученной путем интуитивного воззрения. Шопенгауэр считает, что «воззрение-априорно ли чистое, как его знает математика, апостериорно ли эмпирическое, каким оно является во всех других науках,-.вот источник всякой истины и основа всякой науки». (Исключение составляет только сама логика.)
«Не доказанные суждения, не их доказательства, а суждения, непосредственно почерпнутые из интуиции и на ней вместо всякого доказательства основанные,- вот что в науке является тем, чем солнце в мироздании: ибо от них исходит всякий свет, озаренные которым светятся и другие».
Что же касается доказательств, то Шопенгауэр о них невысокого мнения. Он говорит, что «доказательства вообще менее служат для тех, кто хочет учиться, чем для тех, кто хочет спорить».
Если логические доказательства идут от основания к следствию и поэтому сами по себе, т. е. по своей форме, непогрешимы, то всякое учение о природе заключает по действиям о причине и поэтому зиждется на гипотезах, которые часто бывают ложны и лишь постепенно уступают место правильным.
Развитие воли у человека
... контроля над ними. Волевое действие ... Воля участвует в регуляции практически всех основных психических функций: ощущений, восприятия, воображения, памяти, мышления и речи. Развития указанных познавательных процессов от низких к высшим означает приобретение человеком волевого ...
Относительно содержания наук вообще Шопенгауэр говорит, что оно всегда есть взаимное отношение мировых явлений по закону основания и всегда должно отвечать на вопрос «почему?». Указание на такое отношение он и называет объяснением. При этом всякое естественнонаучное объяснение в конечном счете должно приводить к указанию на некоторую первичную силу природы, например силу тяжести; иными словами, оно «должно останавливаться на чем-то совершенно темном, и потому оно оставляет одинаково необъясненными и внутреннюю сущность камня, и внутреннюю сущность человека». Иными словами, каждое объяснение всегда оставляет необъясненным нечто такое, что уже заранее предполагает. Таковы, например, в математике пространство и время, в механике, физике и химии — материя, свойства, первичные силы, законы природы, в ботанике и зоологии — различия видов и род человеческий со всеми особенностями его мышления и воли; и во всех — закон основания в той форме, которая присуща каждому из его случаев.
Таким образом, Шопенгауэру чужда позитивистская идея замены вопроса «почему?» вопросом «как?». Вместе с тем он склонен абсолютизировать окончательность и непознанность тех сил природы, на которых останавливается наука на каждом данном этапе своего развития, не допуская мысли о принципиальной способности научного познания двигаться дальше любых временных границ.
«Способность к философии заключается в том, в чем полагал ее Платон — в познании единого во многом и многого в едином».
Таково вкратце основное содержание первой книги, а вместе с тем и первой части системы Шопенгауэра, описанием которой я и ограничусь в рамках данного реферата. Иррационалистическая тенденция ее здесь уже отчетливо обнаружилась, но специфический характер его философствования выявится в последующих книгах.
. Мир как воля
Как мы уже видели, Шопенгауэр настойчиво проводит ту мысль, что естественнонаучное познание природы рано или поздно наталкивается на такие явления или, как он предпочитает говорить, на такие силы, перед которыми всякое объяснение должно остановиться, которые должны быть просто приняты и признаны в качестве далее необъяснимых. Существо подобных явлений называется «силой природы», а «неизменность в наступлении обнаружения подобной силы, раз даны известные этиологии условия (Этиологией Шопенгауэр называет объяснение изменений в природе в отличие от морфологии как описания ее форм) для этого, называется законом природы». Сама же сила, проявляющаяся здесь или внутреннее существо явлений, наступающих по этим законам, остается для науки вечной тайной. Например, для механики, согласно Шопенгауэру, такими необъяснимыми силами являются материя, тяжесть, непроницаемость, передача движения толчком и т. д.
Все эти явления остаются для нас чуждыми как представления, смысл которых нам непонятен. Ибо, полагает Шопенгауэр, «извне, в существо вещей проникнуть совершенно невозможно: как бы далеко мы ни заходили в своем исследовании, в результате окажутся только образы и имена».
Природа человека и смысл его существования
... отношений, процесс сознательного, целенаправленного, преобразующего воздействия на мир и на самого человека для обеспечения его существования, функционирования, развития. 2. Человек, индивид, личность 2.1 Потребности и качества личности. Существование отдельных представителей человечества фиксируется понятием ...
Таким образом, кажется, что возникла тупиковая ситуация. Но Шопенгауэр предлагает выход из нее. Смысл мира, говорит он, был бы навеки скрыт от нас, если бы сам исследователь был лишь чисто познающим субъектом, окрыленной головой ангела без тела. Но ведь он сам имеет корни в этом мире, он чувствует себя в нем как индивидуум, т. е. его познание, которое является обусловливающим носителем целого мира как представления, опосредствуется телом, состояния которого служат рассудку исходной точкой для познания мира. Тело же его не является для него только представлением, объектом наряду с другими объектами, но имеет и совершенно иной смысл. «Субъекту познания, выступающему как индивидуум, слово разгадки дано: и это слово — воля. Оно и только оно дает ему ключ к его собственному явлению, открывает ему смысл, показывает ему внутренний механизм его существа, его деятельности, его движений».
Дело в том, что, согласно Шопенгауэру, субъекту познания его тело дано не только как представление, но и как воля. Ибо каждый истинный акт его воли является в то же время движением его тела. Волевой акт и действие тела, говорит Шопенгауэр, — это одно и то же, но данное двумя различными способами. Действие тела — не что иное, как объективированный, т. е. вступивший в поле зрения акт воли, да и «все тело не что иное, как объективированная, т. е. ставшая представлением, воля». Тело в этом смысле может быть названо «объектностью воли».
Шопенгауэр подчеркивает, что «тождество воли и тела… может быть только указано… оно никогда не может быть доказано, т. е. выведено в качестве косвенного познания из другого, непосредственного». Познание этого тождества особого рода. Истина его, в отличие от логической, эмпирической, метафизической и металогической истин, должна быть названа «философской истиной».
Таким образом, отношение познающего субъекта к своему телу совершенно отлично от его отношения ко всем другим представлениям. Именно в силу уникальности этого отношения познающий субъект является индивидуумом, а тело человека-единственное проявление воли и единственный непосредственный объект субъекта. Что же дальше? Дальше оказывается, что, как и следовало ожидать, это двоякое познание существа и деятельности собственного тела «мы будем дальше употреблять в качестве ключа к сущности всякого явления в природе; мы будем все объекты, которые не есть наше собственное тело и потому даны нашему сознанию не двояко, а лишь как представления, — мы будем рассматривать их по аналогии с телом». Это значит, что все явления Шопенгауэр будет рассматривать, с одной стороны, как представления, а с другой стороны, как волю или ее объективацию. Ведь, говорит Шопенгауэр, «кроме представления и воли ничто больше нам не известно и для нас не мыслимо». Поэтому и о любом другом явлении мы можем сказать, что «этим вся его реальность исчерпывается. Таким образом, мы нигде не можем найти для физического мира другой реальности».
Если представление или каждый представляемый объект есть не более, как явление, то волю Шопенгауэр считает возможным обозначить кантовским термином «вещь в себе». «Вещь в себе», таким образом, это не что-то абсолютно неведомое и непознаваемое, а воля как внутренняя сущность всякой реальности. «Вещь в себе»-это только воля… она то, чего проявлением, видимостью, объективностью служит всякое представление, всякий объект. Она-самая сердцевина, самое зерно всего частного, как и целого; она проявляется в каждой слепо действующей силе природы, но она же проявляется и в обдуманной деятельности человека: великое различие между первой и последней касается только степени проявления, но не сущности того, что проявляется».
Учение о человеке. Природа человека
... антропология - общее учение о происхождении и эволюции человека, образовании человеческих рас и вариациях физического строения человека. С точки ... и за ее пределами. 1. Человек. Проблема его происхождения. Природа человека. Человек, как существо космическое, биологическое, духовное ... на его здоровье. Естественный отбор у человека происходит главным образом на уровне зародышевых клеток. В основном ...
Таким образом, ясно, что взгляд Шопенгауэра на мир пронизан антропоморфизмом. Считая, что собственное тело познающего субъекта, поскольку его движения подчиняются малейшему волевому импульсу, представляет собой воплощенную или объективированную волю, Шопенгауэр считает правомерным по аналогии распространить эту ситуацию и на всю реальность вне человека. «До сих пор понятие воли подводили под понятие силы; я же поступаю как раз наоборот и каждую силу в природе хочу понять как волю». Шопенгауэр говорит, что понятие силы абстрагировано из той сферы наглядного представления, где царят причина и действие, из того пункта, где наличность причины не поддается дальнейшему этиологическому объяснению, а сама служит предпосылкой всякого этиологического объяснения. Таким образом, понятие воли, которое, как считалось, требовало объяснения, объяснялось каким-то другим неизвестным (силой).
Напротив, согласно Шопенгауэру, понятие воли «единственное, которое имеет свой источник не в явлении, а «исходит изнутри», вытекает из непосредственнейшего сознания каждого сознания, в котором каждый познает собственную индивидуальность в ее существе непосредственно, даже вне формы субъекта и объекта и которым он в то же время является сам, ибо здесь «познающее и познаваемое совпадают». Поэтому, полагает он, сводя понятия силы к понятию воли, мы сводим менее известное к бесконечно более известному, даже к тому, что одно только в действительности нам непосредственно и совершенно известно, — и тем очень расширяем свое познание.
Итак, понятие воли, которое субъект непосредственно находит в себе, он, согласно Шопенгауэру, распространяет на весь окружающий мир как его сущность. Шопенгауэра не смущает то обстоятельство, что понятие воли далеко не так просто и непосредственно, как он это пытается представить, что история философии полна споров по вопросу о воле, ее свободе и ее роли как в жизни человека, так и в процессе познания. Понятие Шопенгауэр освобождает от связи познания и разума и придает ему характер слепого, неразумного, по сути дела, животного стремления. «…Что воля действует и там, где ею не руководит познание, это лучше всего показывают инстинкт и художественные порывы животных».
Согласно Шопенгауэру, воля как вещь в себе лежит вне сферы действия закона основания, хотя каждое ее проявление подчинено этому закону. Она также свободна от всякой множественности, хотя все ее проявления во времени и пространстве бесчисленны. Безоснованность воли Шопенгауэр, очевидно, выводит из получившей широкое признание свободы воли человека, экстраполируя ее на мировую волю. В то же время он полагает, что, хотя каждый индивидуум считает себя совершенно свободным, на самом деле, будучи лишь проявлением воли, он вовсе не свободен, а подчинен необходимости своего собственного, иногда даже неодобряемого им самим характера.
Волюнтаризм А. Шопенгауэра
... понятие рациональности и целеполагаемости к ней не применимы. В целом можно сказать, что А. Шопенгауэр создает философскую концепцию бытия мира, человека и человеческой истории, которую можно обозначить как философию волюнтаризма. ... и времени, стремясь к безграничному самоутверждению и господству. Сферой ее действия является и неживая, и живая природа. Она, стало быть, универсальна. Мировая Воля ...
Низшей ступенью объективации воли, по Шопенгауэру, являются самые общие силы природы, обнаруживающиеся в каждой материи. Это — прежде всего тяжесть, непроницаемость, затем твердость, текучесть, упругость, электричество, магнетизм, химические свойства и т.д. Как и деятельность человека, они первичны и безосновны и являются условиями всех причин и всех действий.
На высших ступенях объективности воли обнаруживаются проявления индивидуальности, которая у человека приобретает характер личности. На ступени неорганической природы индивидуумы отсутствуют, но все ее явления суть обнаружения всеобщих сил природы. Здесь господствуют законы природы, непогрешимость которых вызывает в нас своего рода трепет. Понимаются же законы природы как отношение идеи к форме ее проявления.
Шопенгауэр обращает особое внимание на то, что все вещи имеют причину своего существования здесь и теперь. «Но ни одна вещь в мире не имеет причины своего бытия безусловно и вообще». Следовательно, всякая причина-случайная причина. Поскольку у Шопенгауэра человек и мир тесно связаны, сходную мысль он высказывает и относительно человека. Оказывается, что «мотивы определяют не характер человека, а только проявления его характера, то есть действия, внешний облик его жизненного поприща, а не внутренний смысл и содержание его: последние вытекают из характера, который служит непосредственным проявлением воли, то есть безосновен. Почему один человек зол, а другой добр — это не зависит от мотивов, внешних влияний… и в этом смысле совершенно необъяснимо».
Таким образом, Шопенгауэр отвергает идущее от Локка и французских материалистов мнение, согласно которому человек есть продукт среды, результат воспитания, теоретического или эстетического обучения. Характер каждого человека врожден, как врождены присущие ему добродетели и пороки. Сущность каждого отдельного человека, полагает он, задана изначала и представляет собой нечто иррациональное, необъяснимое, вытекающее из воли, проявлением которой служит тот или иной человек. Этот взгляд, будучи реакцией на понимание человека классической философией как в основном существа рационального, порывает в то же время и с мистической традицией, поскольку в нем отсутствует религиозный элемент. Он закладывает основу новой, постклассической иррационалистической традиции, которая будет в значительной мере определять философское понимание человека в XIX и XX вв.
Что касается природы и воли, воплощенной в ее явлениях, то, хотя Шопенгауэру чужда идея развития, один элемент диалектики он все же воспринял: идею распада всего существующего на полярные противоположности и их борьбы. «Полярность,-говорит Шопенгауэр,-составляет основной тип почти всех явлений природы, от магнита и кристалла до человека».
Поскольку взгляд Шопенгауэра на природу является не механическим, но органическим, идея раздвоения сущего и борьба противоположностей приобретает у него вполне реалистическое выражение. Прежде всего, он видит в природе борьбу высших форм объективации воли против низших. «Так, видим мы повсюду в природе соперничество, борьбу, изменчивость победы, и …в этом заключается свойственное воле раздвоение в себе самой. Каждая ступень объективации воли оспаривает у другой материю, пространство, время…» Это соперничество можно проследить через всю природу, и даже только благодаря ему она существует: «Если бы не было в вещах борьбы, все они были бы одно, как говорит Эмпедокл… Ведь самое соперничество — лишь проявление свойственного воле раздвоения в самой себе…».
Если на низшей ступени воля проявляется как «слепое влечение, как темный глухой порыв», то на более высоких ступенях объективности воли возникающие индивидуумы нуждаются для реализации своих жизненных устремлений (воли к жизни) в познании, позволяющем осуществлять целесообразный выбор. Так возникает познание «в качестве вспомогательного средства для поддержания индивидуума и продолжения рода». Этой цели прежде всего и служит мозг.
Но вместе с этим вспомогательным средством сразу возникает и мир как представление со всеми своими формами, объектом и субъектом, временем, пространством, множественностью и причинностью. «Мир показывает теперь свою вторую сторону. До сих пор он был только волей, теперь он становится и представлением, объектом познающего субъекта».
Одновременно меняется характер воли и ее деятельность. Раньше воля действовала слепо, но безошибочно. Теперь ее непогрешимой уверенности приходит конец, «Животные подвержены уже призраку и обману». На высшей ступени объективации воли в человеке появляется уже и рефлексия или «разум как способность отвлеченных понятий». Здесь непогрешимый в своей области инстинкт отступает на задний план, появляется обдуманность, размышление, сознание решений собственной воли как таковых. Уверенность и безошибочность обнаружений воли почти совершенно исчезает, размышление создает неуверенность и колебания, становится возможным заблуждение, которое во многих случаях мешает адекватной объективации воли в действиях.
Таким образом, основная идея Шопенгауэра состоит в том, что познание, несмотря на допускаемые им время от времени ошибки, по своей природе предназначено для служения воле, для осуществления ее целей. Так обстоит дело у всех животных и у большинства людей. Однако, забегая вперед, Шопенгауэр замечает, что «в отдельных людях познание может освобождаться от этой служебной роли, сбрасывать свое ярмо и, свободное от всяких целей хотения, довлеть себе как светлое зеркало мира, — откуда возникает искусство».
Особо выделив и подчеркнув инструментальный, служебный аспект познания, Шопенгауэр обозначил тот путь, на который вступила философия более чем полвека спустя.
В заключении второй книги Шопенгауэр делает еще несколько дополнительных штрихов для характеристики воли как метафизической сущности мира или его «вещи в себе». Он выражает одну из идей XVII-XVIII вв. о наличии лестницы в природе, понимая под нею всеобщую необходимую зависимость высших объективаций воли от низших: человек нуждается в животных, животные — в растениях, растения — в почве, воде, химических соединениях и даже в планете, солнце и т. д. «В сущности, — замечает Шопенгауэр, — это происходит оттого, что воля должна пожирать самое себя, ибо кроме нее нет ничего и она-голодная воля. Отсюда — поиски, тоска и страдание».
Шопенгауэр говорит далее об удивительной аналогии всех созданий природы, о том семейном сходстве, которое заставляет видеть в них вариации на одну и ту же тему, смысл которой выражается в неоспоримой целесообразности всех органических созданий природы.
Во всем этом он видит свидетельство единства воли, «ибо во всем мире объективируется одна и та же воля… Все части природы сходятся между собой, ибо во всех них проявляется единая воля». Таким образом, единство мира Шопенгауэр видит не в его материальности, а в пронизывающей его воле. Шопенгауэр добавляет, что все творчество природы похоже на руководимое сознательной целью, и все же ее не имеет. То, что мы вынуждены мыслить как средство и цель, это лишь потребность нашего познания в разделившемся в пространстве и времени видеть проявление единства дотоле равной самой себе единой воли.
В то же время «взаимное приспособление и подчинение явлений не могут подавить того внутреннего соперничества, которое присуще воле и обнаруживается во всеобщей борьбе природы. Гармония простирается лишь настолько, чтобы сделать возможным устойчивость мира и его существ, которые без нее давно бы погибли. Поэтому она простирается только на сохранение видов и общих условий жизни, а не на сохранение индивидуумов».
Шопенгауэр пытается найти метафизический (в XX веке сказали бы — онтологический) источник раздора, царящего среди людей (тот самый, который христианская религия видит в первородном грехе), но в рамках своей философии он мог сослаться только на раздвоение самой воли.
Другую, также чисто человеческую черту — постоянную неудовлетворенность достигнутым и стремление вперед, к чему-то иному, новому — Шопенгауэр опять-таки относит на счет природы самой воли. Он говорит, что каждая конкретная воля — это воля к чему-нибудь, она имеет объект, цель своего хотения, а «всякий волевой акт… непременно зиждется на мотиве, и без последнего данный акт никогда бы не произошел». Но спрашивать, почему человек вообще хочет именно так, как он хочет, совершенно бессмысленно и свидетельствует о непонимании того, что человек как воля, как вещь в себе вообще безосновен и находится вне сферы закона основания. Он просто таков, каков есть, каким его сделала воля. «Он сам не что иное, как воля волений, которое вообще понятно само собой и в ближайшем определении по мотивам нуждается только для своих отдельных актов, в каждом моменте времени. И действительно, отсутствие всякой цели, всяких границ относится к существу воли в себе, так как она — бесконечное стремление». Шопенгауэр добавляет, что только «вечное становление, бесконечный поток свойствен раскрытию сущности воли». Воля там, где ее озаряет познание, всегда знает, чего она хочет здесь и теперь; но никогда не знает, чего она хочет вообще; каждый отдельный ее акт имеет цель, общее хотение не имеет цели.
Таким образом, Шопенгауэр приходит к выводу о том, что «единственное самопознание воли в целом — это представление в целом, весь наглядный мир. Он — ее объектность, ее откровение, ее зеркало».
Как мы видим, одно из важнейших определений воли по Шопенгауэру — это ее ненасытность, вечная неудовлетворенность достигнутым и слепое бесконечное стремление. В сущности говоря, такова характеристика Шопенгауэром самого человека, представляющего, согласно его учению, высшую объектность воли. Вечное стремление, развертывающееся к тому же в разладах, конфликтах и борьбе, является источником постоянных страданий человека, избавление от которых невозможно, потому что источник их-это не случайные препятствия или трудности, а сама природа человека, в которой воплощена неутолимая метафизическая воля к жизни вообще. В этом смысле человек обречен на страдание.
Однако Шопенгауэр все же видит два выхода из этой неизбывной ситуации, которые открывает человеку познание. Один из них может дать временное, частичное избавление. Оно достигается путем искусства. Второе, окончательное, требует отрицания самой воли к жизни.
Заключение
философия шопенгауэр мир воля
Таковы концепции шопенгауэровских идей, высказанных в его двух книгах Мир как воля и Мир как представление. С его взглядами можно не соглашаться, можно их критиковать, можно ими восхищаться, однако бесспорно то, что данный философ был гениальным человеком, продвинувшим далеко вперед науку философии и в то же время поставивший множество новых вопросов, которые пришлось решать последующим поколениям.
Шопенгауэр далеко продвинулся в развитии идеи волюнтаристического идеализма. Недаром долгие годы он считался врагом коммунистической партии, так как научному миропониманию противопоставлял метафизический идеализм.
В учении Шопенгауэра слились или были использованы идеи и мотивы, заимствованные у многих философов: у Платона, Канта, Фихте, Шеллинга, у немецких романтиков, у индийских и буддистских мыслителей, поэтому его философия представляет для нас огромный интерес.
Его учение составляет собой сплав, элементы которого хотя и могут быть различены, все же соединены в единую, по-своему последовательную, целостную систему, не исключающую все же некоторых противоречий.
1. Асмус В.Ф. Маркс и буржуазный историзм. Гл.Х // Асмус В.Ф. Избранные философские труды. М., 1971. Т.II
. Быховский Б.Э. Шопенгауэр. М., 1975
. Кузьмина Т.А. Проблема субъекта в современной буржуазной философии. М., 1979
. Нарский И.С. Западно-европейская философия XIX века. М., 1976. Гл. VII
. Чанышев А.А. Этика Шопенгауэра: теоретический и мировоззренческий аспекты // Вопросы философии. — 1988. — №2
. Шопенгауэр А. Афоризмы и максимы. СПб., 1891-1895
. Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. М., 1900
. Шопенгауэр А. Об основе морали // Полное собр. соч. М., 1910. Т. IV
