Жан-Поль Сартр (1905-1980) вошел в культуру XX века как крупнейший философ, талантливый писатель, драматург и критик. Во многих областях его творчество оставило заметный след. Он разработал оригинальную теорию атеистического экзистенциализма, дал миру новый тип философского романа.
Главное в творчестве Сартра — поиск своего пути в познании, на котором одной из первых была проблема условий человеческого существования. При этом он полагал, что не наука, а философия и искусство дают наиболее полное представление о проблеме бытия.
Свои философские теории Сартр одновременно отображает в своих художественных произведениях. На своих героях он испытывает созданные им философские концепции. Впрочем, можно найти примеры и обратного: переживания, первоначально схваченные образно, затем появлялись в круге философских проблем. Но ядром их всех оставались «условия человеческого существования», человек и его соотнесенность с миром природы, с миром вещей, со всей цивилизацией. Краеугольный камень его философии -суверенитет человеческой свободы. Свобода личности — вот что манило Сартра, что формировало его мировоззрение, его отношение к политике, морали, философии, к поведению человека, формировало его эстетику и художественную практику.
Сартр разработал свою метафизическую и художественную концепцию свободы человека почти одновременно, поскольку для него литературный труд, литература и искусство охватывали все сферы жизни и деятельности
Свобода понималась Сартром как свобода сознания, обеспечивающая человеку подлинную «укорененность» в мире и избавляющая от абсурда. Поиск выхода из абсурда, а не просто бунт против него, приход через действие к свободе снимает пессимизм описаний погрязшего в вещизме, в плотских вожделениях человека.
Таким образом, сформировался комплекс проблем, постановка и попытка решения которых составили особую версию экзистенциализма.
1. Метафизика свободы
1 Человек и свобода
Со времен Платона одним из основных вопросов, на которые пыталась ответить философия, является сущность человека, то есть каков человек по своей природе. Считалось, что есть некая «человеческая природа», которая одинакова для всех людей, и исходя из которой можно решить все вопросы, связанные с существованием человека в мире. Бог, создавая человека, сначала определил его сущность, а затем создал его самого, так же как и человек, когда создает вещь, сначала он думает о ней, решает какой эта вещь будет, то есть создает сущность прежде, чем эта вещь начинает существовать.
Бытие человека в мире вещей
... только в плане объединения тела и духа. Не менее важно для философии то, что существование человека как вещи в мире природы (именно мыслящей и чувствующей вещи) было одной из первых ... предпосылок, побудивших людей к производству и общению. Конечно, это ...
В XVIII веке атеизм ликвидировал понятие бога, но не идею о том, что сущность предшествует существованию. Философия экзистенциализма в XX веке по-новому переосмыслила вопросы, связанные с человеческой сущностью и пришла к идее о том, что не существует никакой природы человека вообще, и что существование предшествует сущности. Вслед за Хайдеггером французский экзистенциалист Жан-Поль Сартр утверждает, что существование человека предшествует его сущности, то есть сначала человек появляется в мире, существует, и только потом определяется его сущность.
Отправляясь от основной идеи экзистенциализма — «существование предшествует сущности», Сартр строит свою философию на противопоставлении двух видов бытия: «бытия-в-себе» и «бытия-для-себя». Отношения объекта и субъекта, вещей и сознания, природы и духа, переносятся Сартром в плоскость этих двух разнородных видов бытия.
«В-себе» — это мир вещей. Они характеризуются существованием («нисколько не зависят от моего каприза»), присутствием и одновременно инертностью. «Для-себя» — это «мое сознание», оно не есть «в-себе», ибо существование для сознания значит осознание человеком своего существования, это «чистая спонтанность» перед лицом «чистой инертности».
Характерной чертой «бытия-в-себе» является отрицание в нем малейших признаков движения, развития противоречия, отрицательности, какой бы то ни было активности. «Бытие-в-себе» есть абсолютная пассивность. Оно не может действовать на человеческое сознание. Оно не может быть причиной чего бы то ни было. Тем самым оно не может быть и самопричиной. «Бытие-в-себе» есть. Оно есть то, что оно есть — не более того. Лишенное всякой качественной определенности, движения, развития, самодеятельности, «бытие-в-себе» превращается в беспредметное, бессодержательное, пустое ограничительное понятие, поскольку проникать не во что. Понятие объекта заведомо выводится из его отличия от сознания: «вещь не есть сознание, вещь есть то, что есть». С помощью отрицания «для-себя» утверждает свое отличие от вещи и учреждает познание как «способ бытия».
«Бытие-для-себя» контрастирует в философии Сартра с «бытием-в-себе», выступающим по отношению к «бытию-для-себя», как «иное». «Бытие-для-себя» есть также бытие, но противоположное «бытию-в-себе», оно есть не что иное, как сознание. И хотя понятие «бытие-для-себя» приобретает смысл лишь в противоположении своему иному, оно обладает полной независимостью по отношению к нему: «сознание существует само по себе». «Нет ничего, что было бы причиной сознания. Оно является причиной своего собственного рода бытия».
Первоначально человек ничего собой не представляет, человеком он становится лишь впоследствии, причем таким человеком, каким он сделает себя сам. Человек просто существует, и он не только такой, каким себя представляет, но такой, каким он хочет стать, то он есть лишь то, что сам из себя делает. Человек есть не что иное, как его проект самого себя. Человек существует лишь настолько, насколько себя осуществляет. Он представляет собой, следовательно, не что иное, как совокупность своих поступков, не что иное, как собственную жизнь. Человек живет своей жизнью, он создает свой облик, а вне этого облика ничего нет. Человек есть не что иное как ряд его поступков, он есть организация, совокупность отношений, из которых составляются эти поступки. Человек не есть сумма того, что есть, но совокупность того, чего еще нет, что может быть. Невозможно ограничить человека пределами настоящего. Сама природа сознания предполагает будущее, и понять его можно только через то, чем оно будет. Таким образом, нет никакой природы человека, как нет и бога, который бы ее задумал.
Смысл и значение доказательств бытия Бога в средневековой философии
... миллионы людей продолжают спорить о бытие Бога, но помимо этого, философия Средневековья плавно перетекла в эпоху, эпоху - Возрождения, а это еще один великий период. Этапы философии средних веков 1.1 Особенности средневековой философии ...
В конечном счете все в рассуждениях Сартра упирается в вопрос о свободе. Свобода предстает как сущность человеческого поведения, источник деятельности и единственная возможность существования человека: «человек всегда целиком свободен или его нет вовсе». Каждый человек «вынужден сам изобретать для себя свой закон», «проектировать» себя. Свобода не терпит ни причин, ни оснований. Свобода не определяется возможностью человека действовать в соответствии с тем, каков он есть, ибо сама его свобода есть выбор своего бытия; человек таков, каким он сам себя свободно выбирает.
Человек свободен совершенно независимо от реальной возможности осуществления своих стремлений. Внешние ограничения свободы истинным ее пределом быть не в состоянии. Свобода — не результат действия, не достижение; она заключена в самом устремлении. Согласно Сартру, никакая объективная обстановка не может лишить человека неотъемлемой от него свободы. Она сохраняется в любой обстановке и выражается в возможности выбирать — выбирать не реальные возможности, а свое отношение к данной ситуации. Таким образом, понятие свободы определяется Сартром как отношение субъекта к независимой от него обстановке.
Своей концепцией свободы Сартр показывает, что даже пленник всегда свободен в своем выборе, в своем решении освободиться, бежать, в своем «проекте». И это неизбежность для человека — человек приговорен к свободе. Именно благодаря свободе и возникают препятствия, а благодаря им свобода свободой предстает. Свобода есть выбор, но свободу не выбирают. Выводом из сартровской концепции свободы является девиз: задача заключается не в том, чтобы изменить мир, а в том, чтобы изменить свое отношение к нему. Во всех случаях действие свободно и представляет собой выбор себя самого и вместе с тем открытие мира.
2 Свобода и мораль
Атеистический экзистенциализм решает проблему существования человека без Бога и морали без Бога. Достоевский писал: «если Бога нет, все дозволено». Бога нет и отсюда необходимо сделать все выводы — вместе с богом исчезает всякая возможность найти какие-либо ценности в умопостигаемом мире. Не может быть больше блага a priori, так как нет бесконечного и совершенного разума, который бы его мыслил. Экзистенциалисты же считают, что отсутствие Бога означает отсутствие морали заданной заранее, отсутствие всеобщей морали. Всеобщей морали нет и быть не может. Никакая всеобщая мораль не укажет, что нужно делать. В мире нет знамений, предсказаний или пророчеств. В чем угодно можно отыскать знамение, но человек сам решает, каков его смысл и несет полную ответственность за истолкование знамения. Человек сам расшифровывает знамения, причем так, как ему вздумается.
Так как нет Бога, мораль касается только человека. Мораль касается только человека, причем в такой степени, что даже знаменитый афоризм Достоевского ошибочен. «Существует Бог или не существует, мораль -людское дело, и Богу нечего совать в эти дела свой нос». «Мораль не имеет смысла ни для ангелов, ни для Бога»- мораль человеческое дело, дело свободного человека.
Проблема нравственной свободы и ответственности в этике
... рациональному нравственному поступку. Проблема свободы -- одна из самых сложных нравственных проблем, встающих перед человеком и ... и совесть; честь и достоинство; свобода и ответственность; счастье и смысл жизни. Смысл ... том, что такое совесть, долг, достоинство, личность одновременно формирует собственное понимание того, как ... так, как это сделал бы теоретик морали. В обыденном сознании они всегда ...
Так как нет Бога, человек одинок, и ему нет оправданий. Если бога нет, человек не имеет перед собой никаких моральных ценностей или предписаний, которые оправдывали бы его поступки. Таким образом, ни за собой, ни перед собой он не имеет ни оправданий, ни извинений. Человек одинок, и нет ему ни извинений, ни покаяний, и не на кого ему «свалить» свою вину. Даже спрашивая совета, человек обычно заранее знает ответ. Выбрать советчика — это опять-таки решиться на что-то самому. Таким образом, нельзя найти оправданий извне.
Но в то же время нельзя руководствоваться ни чувствами, ни моралью, так как они определяются только поступками. Чувство, которое изображают, и чувство, которое испытывают, почти неразличимы. Иначе говоря, чувство создается поступками, которые мы совершаем. Следовательно, нельзя обратиться к чувству, чтобы им руководствоваться, нельзя искать в самом себе такое истинное состояние, которое побудило бы к действию, ни требовать от какой-либо морали, чтобы она предписала, как человеку
У каждого человека своя мораль, каждый ее выбирает и не может не выбрать. Жизнь не имеет априорного смысла, человек сам должен придать ей смысл. Пока человек не живет своей жизнью, она ничего собой не представляет, он сам должен придать ей смысл, а ценность есть не что иное, как этот выбираемый им смысл. Что получится заранее неизвестно, но он все равно творит и настоящее, и будущее. Человек создает себя сам, человек -это его проект. Он не сотворен изначально, он творит себя, выбирая мораль, а давление обстоятельств таково, что он не может не выбрать какой-нибудь определенной морали. Следовательно, человек, не имея никакой поддержки и помощи, обречен всякий раз изобретать человека и строить проект. Человек осужден быть свободным. Осужден и все-таки свободен, потому что, однажды брошенный в мир, отвечает за все, что делает.
3 Свобода и ответственность
Свобода у Сартра неразрывно связана с ответственностью за свой свободный выбор, за свой проект. Для каждого человека все происходит так, как будто взоры всего человечества обращены к нему и будто все сообразуют свои действия с его поступками. Все смотрят на него и оценивают его поступки, а он, в свою очередь, смотрит на других и оценивает их. И, таким образом, каждый ответственен за всех и за каждого. Свобода отождеств ляется с «моей», с персональной ответственностью каждого.
«Человек, приговоренный к свободе, возлагает тяжесть всего мира на свои плечи: он ответствен за мир и за себя самого». Выбор себя равен выбору всех. Человек ответствен не только за свою индивидуальность, он отвечает за всех людей. Действительно, нет ни одного нашего действия, которое, создавая из нас человека, каким мы хотели бы быть, не создавало бы в то же время образ человека, каким он, по нашим представлениям, должен быть. Когда мы говорим, что человек сам себя выбирает, мы имеем в виду, что каждый из нас выбирает себя, но тем самым мы также хотим сказать, что, выбирая себя, мы выбираем всех людей. Создавая себя, человек создает человека вообще. Если существование предшествует сущности и если мы хотим существовать, творя одновременно наш образ, то этот образ значим для всей нашей эпохи в целом. Таким образом, наша ответственность гораздо больше, чем мы могли бы предполагать, так как распространяется на все человечество. Человек ответствен за себя самого и за всех и создает определенный образ человека, который выбирает; выбирая себя, он выбирает человека вообще. Ответственность происходит оттого, что и мир возникает в результате «себяделания», в результате перманентного свободного выбора. Человеческий мир — это перманентный выбор каждого.
Человек в мире культуры
... культуре происходит несколькими путями. Она может происходить непосредственно, когда родители учат ребенка благодарить за подарок, или опосредованно, когда тот же ребенок наблюдает, как ведут себя люди в ... разным смыслом и значением в различных культурах. Культура учит нас что, когда и как следует есть. Социализация – врастание в общество, становление человека социального. Конечный процесс ...
Человек, который на что-то решается, сознает, что выбирает не только свое собственное бытие, но и все человечество. Ответственность распространяется на все человечество, а сознающий это человек не может избежать чувства полной и глубокой ответственности. Человек все время сомневается в правильности своих действий. На каждом шагу он вынужден совершать поступки, служащие примером для других. Поэтому возникает чувство тревоги при осознании ответственности за других, за себя и за все человечество в целом. Это — тревога, известная всем, кто брал на себя какую-либо ответственность. Возникает желание избежать этой ответственности, скрывая от себя свою полную свободу и полную беспричинность своего существования с помощью ссылок на детерминизм (возникает понятие «нечистой совести»).
С другой стороны, тревога не мешает действовать, а даже помогает, так как, находясь в состоянии тревоги, человек рассматривает различные варианты, различные способы выхода из сложившейся ситуации, различные возможности решения. И когда человек выбирают один из вариантов, то понимает, что этот вариант имеет ценность именно потому, что он выбран. То, что мы выбираем, превращается в ценность для всех.
Человек делает свой выбор. Он не может не выбирать. Даже в том случае, если человек уклоняется от выбора, тем самым он все-таки выбирает. Находясь в какой-то ситуации он вынужден выбрать какую-то позицию, и несет ответственность за этот выбор. Выбор обязывает его, и обязывает в то же время все человечество. Все происходящее — «мое», образ этого выбора, и нет случайностей в жизни. Никакое насилие не может повлиять на выбор, насилие не одолеет свободу.
Ответственность — это ответственность за выбор. В любом случае, что бы человек ни делал, он несет за все полную ответственность. Сартр оговаривает тот особый тип ответственности, который возлагается на человека. Человек «приговорен» и к свободе, и к ответственности. Он «заброшен» в мир, он «одинок и лишен поддержки», и ему некуда деваться от ответственности, то есть от выбора, от своей «тревоги», признака «существования без сущности», от необходимости поиска смысла в себе.
2. Свобода в художественных произведениях Сартра
.1 Свобода и страх. Осознание свободы
Напряженная работа в области философии шла у Сартра одновременно с писательской и литературно-критической, где на конкретном материале испытывались созданные им философские концепции, теоретические схемы сознания. Тесное переплетение различных форм деятельности для Сартра естественно, потому что ядром их всех оставались «условия человеческого существования», то есть человек и его соотнесенность с миром природы, с им же созданным миром вещей, со всей цивилизацией. Общей для всех произведений Сартра является экзистенциальная ситуация, в которой человек задается вопросом о смысле своего существования, ответ на который должен быть найден каждым из нас и претворен в поступки. Таков человек свободный. Но борьба за эту свободу очень тяжела. Нередко человек уклоняется или просто бежит от свободы, ответственности. В своих художественных произведениях Сартр не устает показывать нам разнообразные формы борьбы за свободу и бегства от нее.
Свобода и ответственность
... биологического и социального в человеке, нельзя понять, по какому принципу формируется личность, каковы причины поступков, в чём заключается свобода и ответственность индивида. Без знания понятий свободы и ответственности многие проблемы в философии ...
В романе «Тошнота» Сартр описывает осознание человеком своей свободы, сопровождающееся Тошнотой. Главный герой романа Антуан Рокантен — это обыкновенный человек, почти что первый попавшийся и ни в чем не исключительный, кроме способности осознания бытия. Быть «для-себя», а не «в-себе».
Мир есть, он вне, он «в-себе». «Повсюду вещи — вроде этой пивной кружки, вот там, на столе». Полчаса Рокантен избегает рассматривать кружку, ибо остро ощущает диалог между «я» и «кружкой», ощущает нечто такое, что возникает по поводу кружки, но кружкой не является. Рокантен испытывает непонятное беспокойство, даже страх, ему хочется сбежать, укрыться от кружки. Рокантен одновременно обнаруживает и пивную кружку — и нечто иное. А нечто иное — его собственное сознание, осознание им одновременно и факта присутствия кружки, и факта присутствия сознания. Сознание обретает себя и обретает все, все вещи обретаются «в перспективе сознания».
Обнаружение собственного сознания не есть погружение во внутренний мир, не есть традиционное постижение субъективности, которая занимается «пищеварением», то есть превращением объектов в свое собственное содержание. Момент постижения истины сопровождается Тошнотой. Тошнота возникает у Рокантена потому, что он словно «подавился» вещами -они есть, и они не есть «я». Тошнота — следствие быстро нарастающего, обостренного до предела, болезненного переживания внешнего мира. «Тошнота не во мне: я чувствую ее там, на этой стене, на этих подтяжках, повсюду вокруг меня». Эта очевидность вещей обступает героя плотным кольцом, наваливается на него невыносимой тяжестью. Такая вещь как заурядный грязный камешек становится камнем философским — поднять эту пустяковину не по силам, возникает и отвращение, и страх. Возникает отчуждение — все предметы появляются как бы вновь, впервые, и камешек, и дверная задвижка, и кружка, и вилка. Рокантен ни один из них не узнает, не признает — уже это само по себе достаточно, чтобы возникла Тошнота.
Тошнота появляется оттого, что вещи не есть «я». И одновременно оттого, что «я» не есть вещь. Сознание — не только осознание вещей, но и их отрицание в этом процессе «себяделания» из ничего, в этом преодолении заданности вещей. Тошнота возникает в результате одновременного обнаружения присутствия вещей, их навязчивой, угнетающей реальности — и их неоправданности с точки зрения воспринимающего вещи сознания, их отрицания сознанием, их преодоления, без чего сознание не может быть собой. Рокантен улавливает отсутствие смысла существования, а значит -абсурдность бытия.
«Герой нашего времени» М.Ю. Лермонтова как первый психологический ...
... Максима Максимыча, «путешествующего офицера», самого Печорина Роман «Герой нашего времени» состоит из нескольких повестей, которые могут восприниматься ... стиля, филос. аналитизм, углубление психологических описаний). Сразу после гибели Пушкина написано стихотворение «Смерть поэта» (1837), где ... вероятно, в 1838. В самой ранней редакции романа первой из составлявших его повестей стояла «Бэла»; за ...
Отсутствие смысла влечет за собой неоправданность — все начинает казаться «излишним». Происходит причудливая трансформация мира реального, обычные, привычные вещи становятся чужими, пугающими, неузнаваемыми, они словно срываются с цепи — так как такой «цепью» является смысл, оправданность в системе понятий и представлений, в системе причин и следствий. Ничего этого не стало — воцарилась случайность. И действительно — это царство случая, произвола, немотивированности. Поэтому все возможно — когда Рокантена тошнит, скамейка может показаться животным, на лице может появиться третий глаз, язык стать сороконожкой.
Мир абсурден, а это значит, что установленные обществом «этикетки», прикрепляющие каждый предмет к определенной функции, скомпрометированы, принятые обществом классификации несостоятельны, лица превратились в маски. Не случайно у Рокантена возникает ощущение, что он наблюдает комедию, где все играют, притворяются, царит фальшивая, неподлинная жизнь, воцарилась условность, отравившая существование в самой основе.
Тошнота знаменует собой обретение истины — обретение пустоты, обретение свободы. Радости оно не приносит, и одновременно с Тошнотой героя романа одолевает страх. У ног спокойно идущего по земле человека внезапно раскрывается бездна — «ничто», бездна истины, бездна свободы. Переживание абсолютной свободы сопровождает осознание абсурдности мира: «Я свободен: в моей жизни нет больше никакого смысла — все то, ради чего я пробовал жить, рухнуло, а ничего другого я придумать не могу». «Я один на этой белой, окаймленной садами улице. Один — и свободен. Но эта свобода слегка напоминает смерть»,- говорит Рокантен.
Вещи вызывают Тошноту и потому, что их навязчивая доподлинность возбуждает тревожную мысль о возможной близости «я» этому миру мертвых, инертных предметов. Рокантен не может поднять клочок бумаги -так он ощутил свою несвободу и неизбежное беспокойство по поводу взаимоотношений «я» и вещей, мертвой материи, убивающей свободу. Но осознание абсурдности бытия создает условие для выделения сознания из этого ряда вещей, для их противопоставления: вещь к себе сводима, собой довольствуется, а потому несвободна, тогда как сознание, осознавая «ничто», случайность, немотивированность, себя реализует в непрерывном потоке осознаний, в постоянном свободном выборе, который никогда не завершится, не станет конечной, а значит, отрицающей свободу точкой этого пути.
Рокантен относится к героям «абсурдного мира», который покинули боги, в котором не оказалось места идеалам. Рокантен одинок, и именно тогда он это болезненно ощущает, когда наступает момент прозрения, когда возникает страх: «…я постепенно соскальзываю в объятия страха… я одинок среди этих голосов радостных и рассудительных…» Помощников у Рокантена нет и не может быть. «Мир объяснений и разумных доводов и мир существования — два разных мира». Рокантен — обитатель второго из них, «абсурдного мира».
Рассмотрение философии экзистенциализма Жана-Поля Сартра
... жизнь Сартра и его общественную деятельность. Материалом для написания реферата послужил рассказ «Стена», который я постараюсь проанализировать. Сартр был, ... своем существовании. Это с другой стороны и есть свобода. У человека нет оправданий, руководств, какие ценности первичны, ... скрывается местный республиканский вожак Рамон Грис. На рассвете герой будет расстрелян, а пока, на ночь, его запирают ...
Рокантен переживает свое одиночество, свою никчемность, свою обреченность — герой «абсурдного мира» обладает способностью к самооценке. Она безрадостна, но иной участи не предполагается, ибо иное -участь бувильских обывателей, которые противны, ибо обыкновенны, заняты своими делами, полагая в них смысл, тогда как «в существовании нет никакого смысла.»
Идея абсурдности бытия воплощается в судьбах персонажей и других произведений Сартра. Пять новелл сборника «Стена» описывают различные способы уклонения от существования. В новелле «Стена» от существования уклоняются путем смерти. Немотивированное действие, преступление является следствием осознания свободы в новелле «Герострат». Воображаемые миры, и в результате безумие описывается в новелле «Комната». В новелле «Детство хозяина» главный герой уклоняется от свободы, принимая заданность мира, становиться вещью, «бытием-в-себе». Героиня новеллы «Интим» не может вырваться от ограничивающих ее свободу мужчин. Сартр показывают неудачу своих персонажей перед лицом ограничивающей их «Стены». Бегство невозможно.
Осознание абсурдности сопровождается осознанием неизбежности выбора, «себяделания», а возникновение реальных жизненных обстоятельств позволяет преодолеть однозначность выбора, наметить разные варианты «себяделания» — от анархически-сюрреалистического жеста Герострата, рвущего все связи с обществом в самой крайней форме, до добровольного превращения абсурдного героя в вождя, в оплот социальной системы. Герострат желает быть собой — для чего рвет общественный договор: вождь принимает условия социальной комедии- и перестает быть собой. Это крайние точки осуществления.
сартр свобода человек бытие
2.2 Свобода и действие
В пьесе «Мухи» показана свобода в действии, ангажированность. Это первое произведение Сартра, в котором герой осознает не только свою свободу, но и необходимость действия, выбора и способен нести всю ответственность за свой выбор. В романе «Тошнота» герой уклонялся от действия, деятельность теряла смысл по мере осознания абсурдности мира. В новелле «Стена» перед лицом той же абсурдности нелепыми оказываются все поступки. Всякую жизнедеятельность прекращает герой новеллы «Комната».
Первоначально главный герой «Мух» Орест пытается уклониться от выбора — тогда, когда и он сам был частью несвободного мира. Герой появляется в Аргосе таким, каким его сотворил Педагог. У него нет ничего своего: своих воспоминаний, своих родных, друзей, родины. У него нет никаких обязательств, нет никакого дела, ЕГО дела или ЕГО поступка. «Моя душа — великолепнейшая пустота» — говорит Орест. Он «слишком легок», не чувствует своего веса — хотя в его сознании «столько камней», дворцы, колонны, статуи, которые он видел и которые сохранились в его памяти. Слишком легок, лишен собственного веса именно потому, что ничего кроме этих камней и нет за его душой. Есть усвоенная им культура, которую Педагог подбирал для него с любовью, давая своему ученику все книги, объехав с ним сто государств. Поэтому Орест — лишь иллюзия реальности, он «едва существует», он призрак в собственном себя ощущении. Он признается, что свободен, однако с горечью дает себе отчет в том, что это иллюзия свободы, что это пустота. Поэтому он так завидует даже самому последнему рабу, который принадлежит данной земле, данному городу.
Жан-Поль Сартр: «Экзистенциализм – это гуманизм»
... состоит ответственность человека, по Сартру? Человек, — пишет Сартр, — есть проект бытия . Он сам выбирает, чем он будет и стремится этим стать. Он ... сделать многие допущения. Пришлось допустить, что свобода не исторична и имеет всегда одно и то же определение. Пришлось утверждать, что ... выбирать зло. «То, что мы выбираем, – всегда благо. Но ничто не может быть благом для нас, не являясь благом для ...
Он не ощущает внешний мир как Рокантен в «Тошноте», вещи ускользают от него, он не чувствует их веса, они не реальны. Этот дворец, этот город — не его, его сознание скользит мимо.
И Орест желает укорениться, «овладеть их воспоминаниями, их страхом и надеждами». Быть человеком, значит «где-то быть». Но что это значит? Как стать собой — то есть «кем-то»? Герой Сартра стал у важнейшего выбора, у решительного шага — он готов действовать, он созрел для Дела. Он чувствует себя слишком легким: «я должен взвалить на плечи тяжкое преступление которое потянет меня на дно — в самые глубины Аргоса». Орест понимает, что только совершив какой-нибудь поступок, только решительным вмешательством может подтвердить свою весомость, что только возлагая на себя необыкновенную ношу он станет собой. Так герой Сартра оказывается на пороге всего того, что получило название «ангажированности», вмещающей в себя и вмешательство, вторжение, и возложение на себя ответственности, принятие обязательств перед собой и другими людьми.
«У Ореста выбор между свободой и рабством … Орест в конце концов избирает свободу, он желает освободить себя, освобождая свой народ, и с помощью этого освобождения обрести свой народ». Своим преступлением он хочет взять на себя угрызения совести всего города. Решившись на свой поступок, Орест избирает участь бунтаря, бросающего вызов целому общественному укладу, вековому, устоявшемуся.
Орест — герой современной эпохи, эпохи сомнений и неверия — он абсурдный герой, создание атеистического экзистенциализма. Таким он стал именно тогда, когда утратил веру. Произошло это внезапно, «как блеск молний», без всякой мотивировки. Внезапно Орест осознал, что «все пусто», что «нечто умерло», умерли боги. Умерли те, кто определял, что есть добро и что есть зло. «Никто теперь не может мною распоряжаться»,- говорит Орест Электре, которая напугана внезапным преображением брата. «Справедливость — дело людей»,- говорит свободный Орест и судья, и палач.
Орест стал свободным человеком — точнее говоря, он прозрел, он вдруг понял, что он свободен, что он и есть свобода. Он познал великую тайну богов и царей, скрывающих от людей, что они свободны. Свобода — природа человеческого сознания. Поскольку свобода вне условий и обстоятельств, поскольку она дана человеку, — Юпитер ничего не может поделать с Орестом, не может вмешаться в ход событий, хотя он и всесильный Бог. Лишь себе, лишь своей свободе подчиняется свободный человек. Он сам определяет свой путь, свою меру ответственности — как только Орест ощутил себя свободным, он сразу простился со своей юношеской легковесностью, ощутил тяжесть долга, бремя своего права, Орест уже не может не действовать, не может не совершить акт мести.
«Орест свободен для преступления» — такова формула злосчастной судьбы сартровского героя. Хотя его поступок и имеет известное оправдание в данной ситуации, он заставляет вспоминать и внезапно поразившее Рокантена «неоправданное» желание вонзить нож, и, потребность Герострата в уничтожении себе подобных. Преступление как рок сопровождает каждый шаг свободного человека, экзистенциалистского героя. Ибо свобода — путь к абсурду, ибо свободный — один, а одиночество гарантировано в таком действии, которое на одиночество обрекает, отсекает свободного героя от богов и от людей. Убийство матери — вызов и тем и другим, самая крайняя форма вызова. Чем тяжелее ноша — тем ощутимее ангажированность героя, то есть его свобода. Тяжесть ноши прямо определяется свободой от божьей воли и всяческих указаний, мерой собственной ответственности. Самая большая мера собственной ответственности — самостоятельно, свободно принятое решение убить собственную мать.
После этого поступка героя он обречен продолжать свой путь «неоправданный, без прощения, без опоры, один». Орест осознал, что он свободен. И что он, следовательно, имеет право преступить, осуществить свое право быть и судьей, и палачом.
Здесь проходит различие между Электрой и Орестом. В застывшем, подавленном страхом и раскаянием Артосе Электра была единственным человеком, способным подняться над своим рабским состоянием, способным ненавидеть и жаждать мести. Электра шла рядом с братом, даже вела его до того момента, когда обозначилась перспектива свободы — и путь к ней через преступление. В этот момент Электра отступилась, такую цену свободы она платить не решилась, ее ненависть довольствовалась словом — но дело, реальность убийства ее потрясла, ее охватило раскаяние, ею завладели Эринии. Электра свободна — но это известно Оресту, а не Электре, она не в состоянии посмотреть в лицо собственной свободе и предпочитает речи Юпитера о сладости отдыха и раскаяния, о благости растворения в природе, создании божьем, об уподоблении всем прочим. Тогда как Орест — один, свобода оторвала его от божественного творения, где все так удобно расписано по категориям добра и зла, должного и недолжного.
Орест же ни о чем не сожалеет, не считает себя преступником, и никто не может судить его. «Я совершил дело. Доброе дело». В нем заключается его свобода, он нашел СВОЙ путь. Он «вне природы, против природы, без оправданий, без какой бы то ни было опоры, кроме самого себя». Он уйдет один — «к самому себе», неся груз своей свободы. И однако во имя других совершил он это убийство. Наподобие сказочного флейтиста, он ушел, уводя с собой и мух, и Эриний, уходит непонятым и проклятым — как истинно романтический герой.
История Ореста завершается противоречиво. Действо его совершенно во имя других — но ушел герой «к себе». Во имя других совершено преступление, так что одновременно Орест становится, по его словам, «одним из них», связывает себя с народом Аргоса узлами общей судьбы и вместе с тем отделяет себя от всех поступком, которому нет оправдания.
.3 Свобода и смерть
В новелле «Стена» Сартр обращается к такой неодолимой границе свободы, какой представляется смерть. Сартр показывает смерть — как предел, который ставит перед человеком проблему смысла его существования, и рисует жестокую картину форм ее неприятия.
Смерть находится вне «бытия-для-себя», она останавливает существование, проект. Смерть лишает человека возможности осуществления. Жизнь остановлена, «сделана», а значит, она лишена смысла. Смерть «извне приходит и превращает нас во внешность».
Смерть — это превращение «бытия-для-себя» в «бытие-в-себе». «Разумеется, я не мог четко представлять свою смерть, — размышляет, ожидая расстрела, герой «Стены», но я видел ее повсюду, особенно в вещах, в их стремлении отдалиться от меня». Ожидание смерти ссорит сознание с собственным телом, обнажает его несовершенство, вызывает отвращение. Отчуждаются даже вещи — остающийся наедине со своей смертью человек видит ее «в скамье, лампе, куче пыли». Все отдаляется, отчуждается, все обесценивается. Все это знаменует превращение человека в вещь.
Сартр подчеркивает, что страха смерти нет, смерть УЖЕ наступила, наступила с того момента, когда она стала неотвратимой. Герой рассказа думает только о ней, но понять собственное умирание не дано — оно тем временем уже осуществляется, осуществляется помимо сознания, помимо бессильной воли, в неконтролируемых поступках, в отчуждении, в озверении. «Я» пытается мыслить, вспоминать — то есть быть собой, быть живым, сопротивляется смерти. Однако такие попытки лишь подтверждают реальность смерти как единственной достоверности, в перспективе которой все оценивается иначе, все прошлое обесценивается, теряет всякий смысл, ибо человек смертен. Человек вообще, каждый человек приговорен к смерти -эта истина внезапно предстает в холодном подвале, этой камере осужденных.
В пьесе «За закрытыми дверями», превратив живых в мертвых или же мертвых уподобив живым, Сартр сделал их судьбу поистине трагической -никакая воля ничего не может поделать с неодолимым приговором завершившейся жизни. Смерть — это итог, результат. И Гарсэн, и Инэс, и Эстель уже состоялись, стали прошлым. Благодаря смерти «бытие-для-себя» навсегда становится «бытием-в-себе», мертвой вещью, увековеченным прошлым, неизменяемой субстанцией — как не подлежит изменению субстанция труса Гарсэна или детоубийцы Эстель.
Что же получилось в результате осуществления? Человек — это его жизнь. В ней уже ничего не изменить. «Умирают всегда слишком рано — или слишком поздно… Но у тебя ничего, кроме жизни, нет»,- говорит Инэс, и в этих словах звучит мысль об ответственности, о необходимости осознать вес каждого поступка, каждого шага. Ничего, кроме жизни, — это значит, что дела свои нельзя отложить до завтра («умирают всегда слишком рано»), что ценностью обладает только содеянное, что нельзя поделить ответственность. Приговор Сартра суров, даже жесток. Он не оставляет места для иллюзий -он взывает к долгу: зачтется только то, что сделано, что успел совершить. Отсюда неимоверная тяжесть каждого поступка. «Ты — не что иное, как твоя жизнь»,- напоминает Инэс Гарсэну.
2.4 Свобода и обстоятельства
Написанный в годы войны роман «Дороги свободы» исследует движение одиночки Матье через запутанные человеческие отношения, встречи с тонущими в «вещности» людьми к собственному выбору смысла жизни, к поступку. Все персонажи трилогии вынуждены выбирать дороги свободы относительно необходимости. Значение трилогии в том, что, сохраняя свободу как узловую тему, роман Сартра выдвигает в центр внимания тему обусловленности, тему необходимости поступка для достижения свободы.
В этом романе Сартр связывает свободу и условия существования, обстоятельства. Есть обстоятельства, в которых свобода скована. Эти обстоятельства исходят от свободы других. Иначе говоря, свобода скована другой свободой или другими свободами. Если в свободе отказано другим, она перестает быть свободой. Каждый нуждается в свободе всех.
Процесс переосмысления соотношения свободы и необходимости развивался в зависимости «от взаимоотношения с историей», от осознания идеи свободы и внешнего мира, свободы и ситуации. «Индивидуальная свобода» не выдержала проверки историей, — войной, Сопротивлением, — она эволюционировала к признанию свободы других как непременного условия свободы индивидуума. Война вынудила Сартра связать метафизику и жизненные ценности, абсолютную свободу и условия существования.
История, опыт войны побудили сменить героя абсолютно свободного, не зависящего от обстоятельств, в условиях несвободы, великим напряжением воли и мужества, «тотальности» своего существа пытается подтвердить свое право на свободу — право на борьбу за свободу, выводящую за границы индивидуальной судьбы.
Свобода не ценность, которая достается автоматически, по наследству, и может быть пущена в дело по усмотрению счастливого обладателя. Свободу необходимо отвоевать в трагической ситуации, в которую заброшен человек, где он предоставлен себе, своему выбору. Привычные сартровские теоретизирования по поводу предельных ситуаций опустились на землю, обрели смысл более чем ощутимой реальности: «Изгнание, плен, тем паче смерть… внезапно мы осознали, что это не случайности, которых можно избежать, не внешние, хотя и постоянные угрозы — в них пришлось увидеть наш жребий, нашу судьбу, глубокий источник нашей человеческой реальности…». Свобода предстала в границах «ситуации».
Каждый всегда отвечает за то, что из него сделали, даже если он не может ничего большего, как только взять на себя эту ответственность. Человек всегда в состоянии что-нибудь сделать из того, что сделали с ним. В результате Сартр определяет свободу как «небольшое движение, превращающее тотально-обусловленное социальное общество в личность, которая не воссоздает полностью тотальность того, что ее обусловило …»
«Каждый свободен, но игра сделана». Возникает новое решение взаимосвязи свободы и необходимости. Каждый свободен и абсолютно зависим, предопределен в конечном счете. Война, не начавшись, уже состоялась в душе каждого. Ранее фатальной была свобода — теперь фатальной стала зависимость свободы от необходимости.
В своих пьесах Сартр также показывает зависимость свободы от обстоятельств. В них воссоздается тяжелейшая борьба за свободу в обстоятельствах, при неумолимом гнете, против них. «Смерть без погребения», «Грязные руки» — в каждой из этих драм обстоятельства сковывают свободу, вынуждает человека действовать во имя целесообразного, ставя цель выше средств, совершая свой выбор под давлением общественно необходимого. И в каждой из этих драм такой выбор трагичен, влечет гибель людей.
Заключение
Все размышления Сартра — это мучительные поиски смысла бытия, сути человека, который остался наедине с собой, без опоры, без объяснения. И для него в равной степени важно осознание своей свободы, осознание свободы как своей человеческой сути, осмысление границ свободы.
Самое существенное, к чему стремился Сартр в своем творчестве — это доказательство возможностей свободы человека и, главное, его ответственности за происходящее вокруг, от чего каждый свободный человек не имеет права уходить.
Главный герой Сартра — это бьющееся над смыслом жизни сознание. Это составляет интригу и психологическую драматичность его произведений.
Литература
[Электронный ресурс]//URL: https://psychoexpert.ru/referat/sartr-svoboda/
1.Андреев Л.Г. Жан Поль Сартр. Свободное сознание и XX. — М., Моск. Рабочий., 1994. — 333 с.
2.Долгов К.М. От Киркегора до Камю. Философия. Эстетика. Культура. — М., «Искусство», 1990, 398 с.
.Сартр Ж.П. Герострат: Сборник новелл. — М., Республика., 1992. — 222 с.
.Сартр Ж.П. Стена: Избранные произведения. — М., Политиздат., 1992. — 480 с.
.Сартр Ж.П. Философские пьесы. — М., Канон., 1996. — 386 с.
.Сартр Ж.П. Экзистенциализм — это гуманизм. // Сумерки богов. — М., Политиздат, 1989. — С. 319-344.
