Есть утопические взгляды, есть утопия, есть критика действительности, которая часто рассматривается в качестве утопии. Каждая эпоха порождает свое понимание утопии, все они конкретно-исторически закреплены, что очень важно.
Особенности утопического жанра таковы, что выводят его из сферы компетенции литературоведов. Содержательной стороной утопии является рассказ о совершенном устройстве человеческого общества с обязательным изложением принципов его организации, которые преодолевают противоречия, свойственные обществу реальному, современному автору утопии. Следствием такой творческой установки являются описательность и всеохватность утопии. Утопист рассматривает совершенное общество со стороны, что означает близость литературного «государственного романа» социологическому трактату. Утопист и является социологом, вскрывающим основные тенденции и признаки совершенной (для него) общественной и государственной организации. С точки зрения литературоведа, «государственный роман» не будет обладать важнейшим признаком романа как литературной формы: утопия трактует о всеобщем, что является признаком философского произведения.
На Западе поток работ, посвященных проблеме утопического сознания, настолько велик и разносторонен, что позволяет исследователям говорить о возникновении целой отрасли знаний — «утопиологии», вклад в которую сделали представители различных школ и направлений. Между тем, определение утопии чрезвычайно изменчиво. Таким образом, утопия есть такой предмет исследования, который дает определенную свободу выбора метода и методики.
Не претендуя на полноту анализа, можно попытаться выделить ряд направлений в этом многообразии. Большая группа философов едина в своем понимании утопии как того, что коренится в природе человека. Г. Кейтеб, X. Ортега-и-Гассет, М. Шелер видят корни утопизма в присущем человеку стремлении сказать «нет» действительности, в стремлении не просто к лучшему, а к совершенному миру. Немецкий мыслитель Э. Блох, которого назвали «философом утопии», понимал утопию как процесс реализации «принципа надежды», имеющего объективные основания в самой истории.
Немецкий социолог К. Мангейм, представитель «социологии знания», определяет сущность утопического сознания, исходя из характеристики той роли, которую оно играет в обществе. Для него утопия — это тип сознания, который не находится в соответствии с окружающим его бытием. Это трансцендентальное по отношению к бытию, чуждое действительности, неадекватное сознание. Оно критично и видит только те элементы действительности, которые способствуют подрыву существующего порядка. Утопии Мангейм противопоставляет идеологию, задачей которой является защита существующего порядка. И та, и другая обусловлены спецификой социального бытия своих групп-носителей. Борьба идеологии и утопии оказывает воздействие на ход исторического процесса.
Утопия и антиутопия в культуре
... в футурологии, которая прибавилась недавно к числу сфер активного формирования утопического сознания. Хотя в принципе между утопией и футурологией имеются достаточно серьезные различия, связанные, прежде всего с предметной ... верить, так как научно она не доказана». Эту мысль есть и у многих других авторов. Утопист, конструирующий свой идеал, следует иным принципам, нежёли ученый, опирающийся ...
Американский философ Л. Мэмфорд видит назначение утопии в том, чтобы направить общественное развитие в «русло уготованного будущего», заставляя массы примириться с ним как якобы с неизбежностью, продиктованной «технологическим императивом». Утопия для него — «реализованный кошмар».
Следует отметить такое направление во французской философии как «социология утопии», которое представлено Ж. Эллюлем, Л. Муленом, А. Резлером и другими. Во французском структурализме утопия рассматривается в рамках категории «социальное воображаемое», которая играет большую роль в осмыслении мировоззренческого основания социальной целостности.
Одни видят в утопии извечную, всегда недостижимую мечту человечества о «золотом веке», другие, напротив, истолковывают её как вполне конкретный образ, который осуществляется и реализуется в некий момент духовной и практической деятельности человека. Некоторые видят в ней своеобразную и донаучную форму мышления, даже нечто среднее между религией и наукой, другие рассматривают утопию как определенный тип или метод мышления — метод построения альтернативного будущего.
В зависимости от избранного подхода к утопии делались различные противопоставления: утопия и реализм, утопия и миф, утопия и идеология, утопия и наука и т. д.
Утопия ставит следующие задачи: осмысление социального идеала, социальная критика, стремление бежать от мрачной действительности, а также попытки предвосхитить будущее общества.
Интерес к утопии, открывающей для человека новые возможности духовных исканий, и в наши дни, и в прошлые эпохи, был и остается необычайно высоким, хотя отношение к ней противоречиво. Одни утверждают, что утопия ныне «мертва», что она полностью изжита исторической эволюцией, другие утверждают, что утопические искания обостряются лишь в переломные для истории моменты, третьи говорят об активном распространении и даже ренессансе утопического сознания 1 .
В мире утопии живут по своим законам и принципам, которые оказывают влияние на реальность.
Объект исследования курсовой работы
Цели : очертить общие контуры утопии, рассмотреть пути ее формирования и (частично) осуществления, показать важность утопических проектов, определить, какие черты утопии происходят от игры социального воображения, а какие – от идеального потенциала самой реальности.
Задачи данной работы: рассмотреть понятие «утопия», классифицировать утопии по разным основаниям, показать, что утопия существовала до «Золотой книжечки…» Томаса Мора, рассмотреть влияние социальной действительности (на примере классических утопий Томаса Мора и Фрэнсиса Бэкона) на утопии и утопий на действительность, рассмотреть сущностные характеристики утопии.
Мыло: прошлое, настоящее, будущее
... также ароматизаторы и красители и порошки. Технология Изготовления Мыла. В качестве сырья для получения основного компонента мыла могут использоваться животные и растительные жиры, жирозаменители (синтетические ... во всем мире: потребители выбирают стиральные порошки, средства для мытья посуды и пр. Применение мыла Мыло по назначению делится на хозяйственное, туалетное, детское, медицинское ...
Основная часть, Что есть утопия
“…Число известных ныне произведений типа утопий, — писал в 1923 году В. В. Святловский, — доходит почти до двух тысяч…» 2 . С тех пор прошло почти сто лет, количество утопических работ, проектов увеличилось на порядок.
В специальных работах, посвященных утопии, мы не найдем какого-то законченного и однозначного истолкования этого понятия. Первейшая задача при исследовании феномена утопии — это ответить на вопрос «Что есть утопия?» Общепринятого понимания утопии нет. Его и не могло быть. Как известно, слово «утопия» — сочетание двух лексических компонентов греческого языка. Есть две расшифровки слова «утопии»: если «топос» (место) и «у» (нет), то утопия – «место, которого не существует», «несуществующая страна», «Нигдея». Если «топос» и «ев» (благо), то в таком случае «утопия» — «благословенная земля», «прекрасная страна». А поскольку «Золотая книжечка…» Т. Мора была написана на латинском языке и греческие слова передавались в транскрипции, скрадывавшей различия между «у» и «е», истинный замысел автора остался скрытым. Не исключено, что это была игра слов: «страна прекрасная, но несуществующая».
Можно сказать, что первоначально утопия возникла как литературный жанр, возникший в период Ренессанса, а с понятием прогресса утопия оказывается сопряжена не ранее XVIII века.
С течением времени авторы, описывающие своё видение «наилучшего устройства государства», свои «острова», «города» и «земли», начали в подражание Томасу Мору называть их утопиями и когда это слово стало употребляться в отношении произведений античных и средневековых авторов («Государство» Платона, «Град божий» Августина, «Вечное Евангелие» Иоахима Флорского, «Христианополис» Андреаса»), а также разного рода планов, проектов и т.п., обнаружилось, что в трактовке этого понятия существует разнобой.
По словам А. Пятигорского: «Утопия… есть не конец истории, не постистория, а самая обыкновенная история, тот же тривиальный историзм, в котором будущее рассматривается с точки зрения прошлого как отрицание прошлого и его преображения настоящим». 3
Утопия понимается не только как идеал общественного устройства, но и имеет значение исторического процесса, осуществляемого линейно. Нельзя упускать из внимания факт того, что любой социально-утопический проект – это «слепок» с породившего его общества и проекция одной исторической эпохи в другую (прошлого – в настоящее, настоящего – в будущее и т.п.).
Отсюда вытекает один из вариантов классификаций утопии – утопия прошлого, будущего, то есть утопия времени. Существует точка зрения, согласно которой утопия представляет собой образ идеального будущего – пусть даже чисто формально она соотнесена не с будущим, а с прошлым. Футуролог Бесстужев-Лада писал, что «утопический подход – произвольное, не связанное непосредственно с провиденциализмом представление о желаемом будущем…» 4 .
Известный польский исследователь утопий Ежи Шацкий в своей работе «Утопия и традиция» пишет:
«Противопоставление действительности и идеала, которое, по нашему мнению, характеризует утопическое мышление, предполагает также, что категория «утопичности» — несмотря на устойчивые черты утопического мышления — является исторической категорией. Нет таких взглядов, которые были бы утопическими сами по себе, независимо от того, в каких условиях они провозглашаются. С другой стороны, глубокие общественные изменения неизбежно влекут за собой упадок прежних утопий или даже их перерождение в консервативные и реформистские идеологии. Идея «свободы, равенства и братства» была утопией в эпоху Великой Революции, но не является ею во Франции, где этот лозунг начертан на воротах каждой тюрьмы. Точно так же консервативные идеологии свою жизнь в качестве утопий начинают лишь после того, как данное положение вещей перестает существовать в действительности и становится всего лишь идеалом той или иной группы противников старого порядка. Актеры приходят и уходят, но представление продолжается» 5 .
Контрольная работа: Идеология и утопия
... религиозной проповедью, социально-политическим и культурным реформизмом и стихийным революционаризмом. III. Идеология и утопия (К. Мангейм) Природа ... творчества, социального проектирования и экспериментирования, существующий в разных жанрах и формах и позволяющий создать образы ... унификации и обезличивания. Для этого периода характерны крайняя психологизация утопий и резкая поляризация идеалов или ...
внеисторическое мышление для человека невозможно
Создание утопий отвечает какой-то устойчивой потребности человека.
Еще одно понимание утопии, которое восходит, по-видимому, к концепциям Эрнста Маха, нашедшего сходство между социальным утопистом и ученым, совершающим мысленный эксперимент, чтобы уяснить себе все последствия какой-либо гипотезы. Важно, что определение Маха дает возможность сопоставить утопию и науку, которые, как правило, разводят по разные стороны баррикад.
Б. Ф. Скиннер отмечает, что основным вопросом, относящимся ко всем утопиям, является вопрос о том, может ли утопия действительно функционировать. Утопическая литература заслуживает внимания как раз ввиду того, что подчеркивает ценность экспериментирования.
В «Утопии» Мора можно увидеть ответ на такой, к примеру, вопрос: «Как выглядело бы общество, в котором нет частной собственности?». «Новая Атлантида» Бэкона будет с этой точки зрения экспериментом, имеющим целью исследовать последствия широкого применения научных методов.
Интересным вопросом также является соотношение утопии и фантастики. Их объединяет ряд общих черт: они опираются на творческое воображение и представляют собой то, что в действительности не существует. И утопия, и фантастика – вымысел, но утопия может не содержать в себе ровно ничего фантастического, сверхъестественного, а фантастика – быть свободной от утопизма. С другой стороны, фантастические произведения могут заключать в себе утопический идеал, а утопия – включать элементы фантастики.
Различные понимания утопии не обязательно исключают друг друга. Нередко это просто подход к явлению с разных сторон, благодаря чему можно лучше узнать его, а прежде всего — уяснить его исключительную сложность.
Кейтеб писал о том, что понятия «утопия» и «утопический» за четыре с половиной столетия, минувших со времени появления «Золотой книжечки…» Мора, приобрели «множество значений, выходящих за пределы того, которое было предложено книгой Мора. <…> Общим для всех случаев, — пишет он, — является указание либо на воображаемое, либо на идеальное, либо одновременно на то и на другое. Но иногда эти слова используются для насмешки или с такой долей неопределенности, которая лишает их всякой подлинной полезности. Например, заумная или неправдоподобная идея часто клеймится как «утопическая», независимо от того, заключено в ней какое-либо идеалистическое содержание или нет. Близко к ней стоит и трактовка «утопического» как обозначающего все то, что недопустимо отличается от привычного или радикально по своим требованиям… Равным образом, грезы и фантазии — настойчивые, нередко эксцентричные выражения частных идеалов — называют «утопическими», как будто размышление о желаемом и утопия являются синонимами…» 7 . Быть утопистом — значит быть человеком крайне непрактичным, совершенно не принимающим в расчет реальность и так называемые реальные возможности. Мне представляется, что такое понимание утопии непригодно для ее научного анализа как общественного явления, поскольку оно неизбежно навязывает оценку прежде, чем мы приступаем к исследованию вопроса. При принятии подобной критический оценки получается отказ от более глубоких размышлений о том, что такое утопия.
Социальная утопия
... а вещи служат им". Так гуманистический идеал принципиального равенства людей трансформируется как идеал справедливого общества. Общественный строй соляриев отличается социальной однородностью. Интересны идеи Кампанеллы о ... Sole; Latin: Civitas Solis) -- философское произведение Томмазо Кампанелла, одна из известных утопий. Работа была написана на итальянском языке в 1602 году, латинская версия ...
Получается, что единственное, что объединяет исследователей утопий — это понимание утопии как социального идеала, выражающего интересы и потребности определенных общественных групп. Словом «утопия» часто называют любые представления о лучшем обществе независимо от того, каковы были когда-то или же каковы сейчас возможности их осуществления. В этом значении слова утопией будет любая система взглядов, в основе которой лежит неприятие существующих отношений и противопоставление им других отношений, лучше соответствующих человеческим потребностям. Так, в частности, понимал утопию Александр Свентоховский, который писал : «Утопия как идеал общественных отношений представляет собой наиболее всеобщий элемент в духовном мире. Входит она в состав всех религиозных верований, этических и правовых теорий, систем воспитания, поэтических произведений — одним словом, всякого знания и творчества, дающего образцы человеческой жизни. Невозможно представить себе ни одной эпохи, ни одного народа, даже ни одного человека, который не мечтал бы о каком-то рае на земле, который бы не был в большей или меньшей степени утопистом. Где только существует нищета, несправедливость, страдание, — а существуют они всегда и везде,— там должно появиться также искание средств для искоренения причин зла. Через всю историю культуры проходит целая лестница самых различных видов утопий — от представлений дикого кочевника до размышлений современного философа…»8 .
Утопия становится тут синонимом нравственного и общественного идеала, а утопистом становится каждый, кто замечает зло и ищет возможности его устранения. Такой подход имеет, безусловно, многочисленные достоинства. Он не требует от нас рассуждений о том, что может, а что не может быть осуществлено, и позволяет прослеживать историческую эволюцию человеческих идеалов в их взаимоотношениях с меняющейся общественной действительностью. Разумеется, сводить все к идеалам нравственности или общественным эстетическим идеалам не стоит. В силу своей природы утопия укоренена как в обыденном сознании, так и в теоретическом, значит, есть основание ее не просто оценивать и анализировать.
Утопия — живое явление сознания и культуры, ее формы и содержание меняются от одной исторической эпохи к другой. Впрочем, формы многих ключевых понятий культуры меняются также. Это естественное и неизбежное явление, так как темпы накопления человечеством знаний, социального опыта и потребность в трансляции этого опыта способствуют тому, что новые явления и новый опыт описываются в старых понятиях, в результате чего последние обрастают дополнительными смысловыми «слоями» и приобретают новые значения.
Социальная природа духовной жизни общества
... мифов, утопий, догм, социальных прожектов. 2. Содержание духовной жизни общества Структура духовной жизни общества весьма сложна. Ядром ее является общественное и индивидуальное сознание. Элементами духовной жизни общества принято считать также: духовные потребности; духовная деятельность и производство; духовные ценности; духовное потребление; духовные отношения; ...
Нет утопии без идеала, но утопия, как мы ее понимаем, предполагает еще определенное отношение идеала к действительности: отношение противопоставления, взаимонепроницаемости, разрыва преемственности. Не каждый, кто думает изменить действительность, утопист. Но утопистом является тот, кто безусловно дурную действительность хочет заменить действительностью безусловно хорошей.
Чаще всего сущность утопии пытаются вывести из соотношения воплощенного в ней идеала с различными сторонами общественной жизни, прежде всего с общественной практикой. Утопию определяют как «несбыточную идею, неосуществимую мечту» 9 , «вечное царство неосуществимой мечты», как «указание на переворот, который она (утопия) хотя и не способна осуществить, но может требовать»10 . Некоторые авторы склонны усматривать сущность утопии в неосуществимости, а другие к обычной формуле «это неосуществимо» добавляют «ни теперь, ни в будущем», а также «полностью».
принципиальной
История знает множество социальных проектов, которые никто не считал утопиями, но которые так и не получили практической реализации. Бывают ли вообще широко задуманные проекты переустройства действительности, осуществляемые полностью и в соответствии с намерениями своих авторов? Изменчивость и сопротивление преображаемого мира, невозможность предвидеть все ведут к тому, что ни одно слово не может стать плотью, не подвергаясь неожиданным метаморфозам. И это относится отнюдь не только к «утопической мысли». Такова судьба всех широкомасштабных проектов; мало того, концепции программно «реалистические» как раз в наибольшей степени склонны отходить от своих исходных посылок, потому что их глашатаи заранее предполагают необходимость приспособления к неизбежно меняющимся условиям.
« Утопия — понятие историческое. Оно относится к проектам социальных изменений, которые считаются невозможными. Почему невозможными? Согласно традиционному представлению об утопии, невозможность осуществления проекта нового общества имеет место тогда, когда преобразованиям препятствуют субъективные и объективные факторы данной общественной обстановки — так называемая незрелость социальной ситуации.
Но проект социального преобразования может также считаться неосуществимым, когда он противоречит определенным научно установленным законам, биологическим законам, физическим законам; например, такие проекты, как идея вечной молодости или идея возвращения к мнимому золотому веку. Об утопии можно говорить и в этом смысле, а именно — когда проект социальных изменений противоречит действительным законам природы. Такой проект является утопическим, то есть внеположным по отношению к истории, но даже эта «неисторичность» имеет исторический предел » 13 .
Кто из великих политиков полностью реализовал свою программу, особенно свою положительную программу? В каком-то смысле можно назвать фантазией все, что выходит за рамки существующего положения вещей. Но если делать упор не на программе в целом, а лишь на ее «основных» элементах, то окажется, что великие утопии всех времен отнюдь не были неосуществимы. Следовательно, осуществимость или неосуществимость — не есть сущностная черта утопии, критерий ее выделения.
Идеал человека эпохи Возрождения
... себя. Чтобы понять сущность человека, идеал человека эпохи Возрождения, необходимо наиболее подробно рассмотреть ... идеал личности. Творческой личности. Человек становится центром, величественным и высшим началом жизни, главным. Важность этой эпохи ... взглядов на морали, на общество и прогресс общества, на отношения. Итак, самая ... целое... Человек живет, он открывает для себя все новое, открывает мир. ...
А. Фойгт утверждал, что утопии — это «идеальные образы других миров, в возможность существования которых можно лишь верить, так как она научно не доказана» 14 . На первый взгляд такой подход действительно помогает раскрыть сущность рассматриваемого феномена, ведь утопист, конструирующий свою утопию, следует иным принципам, нежели ученый, который опирается на законы науки. Конечно, ненаучность (именно ненаучность, а не антинаучность) присуща утопии, но сущность этого феномена не в ней. Сама наука не остается неизменной, в процессе эволюции меняются многие принципы, на которых она стоит: то, что было «ненаучным» вчера, станет научным завтра или сегодня. И наоборот — что прежде признавалось научным, может быть впоследствии отвергнутым. Б. Ф. Скиннер справедливо замечает, что «… исторические доводы всегда свидетельствуют против вероятности успеха нововведений — таковы уж уроки истории. Научные открытия и изобретения кажутся неправдоподобнынми — и именно в этом заключается смысл открытия и изобретения. Хотя плановая экономика, благодетельная диктатура и стремящееся к установлению совершенства общество потерпели поражение, нельзя забывать, что гибли также культуры, в которых не было ни плановой экономики, ни благодетельной диктатуры, ни стремления к совершенству. Поражение не всегда равнозначно заблуждению…»15 .
Анатоль Франс доказывал, что без утопистов «…люди все еще жили бы в пещерах, нищие и нагие… Утопия — это принцип любого прогресса, стремление к лучшему будущему» 16 . Утопия становится здесь понятием необычайно широким: утопист оказывается синонимом мыслящего человека, а не человека, мыслящего определенным образом. Но в таком случае не понадобилось бы особое слово и не было бы проблемы утопии, отличной от проблемы общественных идеологий как таковых. Отсюда вытекают поправки, вносимые некоторыми авторами в концепцию утопии как идеала.
Такой подход выражен в работе Е.Л. Чертковой «Специфика утопического сознания и проблема идеала». Исследовательница замечает, что «специфичным для утопии является не сама по себе ориентация на идеал, а его особое понимание и особое отношение к нему. В утопии идеал приобретает имманентный эмпирической действительности характер, из ориентира превращается в цель, в конечный «пункт прибытия» Утверждение возможности идеала как факта эмпирической действительности составляет особенность утопизма как формы проективного сознания. Идеальное, совершенное общество в утопии принимается как факт достижимого будущего» 17 . То есть, если идеал придает смысл нашей деятельности, а цель – представляет наглядно ее результаты, то утопическое сознание, с точки зрения Е.Л. Чертковой, незаконно подменяет одно другим.
Одни авторы считают необходимым подчеркнуть, что с утопиями мы имеем дело только тогда, когда идеал этот дан в широко развитой форме, превращается в целостную картину общественных отношений, которые ее создатель считает самыми лучшими. В таком случае не будет утопистом мыслитель, мечтающий о каком-нибудь новом общественном установлении, но утопистом будет тот, кто проектирует организацию общества детально и всесторонне. Утопия — это мечта, которая становится системой, идеалом, разросшимся в целую доктрину. Иногда в этом видят еще одно достоинство утопии: ее создатель — это человек, который наконец перестал видеть все отдельно. Согласно Мэмфорду, «… утопическое мышление <…> есть нечто противоположное односторонности, пристрастности, партикулярности, провинциализму, специализации. Тот, кто пользовался утопическим методом, должен был смотреть на жизнь «синоптически» и видеть ее как единое целое; не как случайную смесь, но как органическую и все более организованную систему, равновесие между составными частями которой непременно следует сохранить — как и в любом живом организме, — чтобы обеспечить ей условия для развития и постоянного совершенствования» 18 .
Проблема человека в русской философии
... Проблема человека в русской философии Первым русским мыслителем мирового значения явился Михаил Васильевич Ломоносов (1711--1765) - гениальный ученый-энциклопедист, обогативший своими открытиями почти все области знания, разработавший естественнонаучные проблемы ... влиянием процессов, происходивших в русском обществе. К концу жизни Радищеву пришлось пережить разочарование в результатах Французской ...
Другие авторы в целостном характере утопии усматривают ее слабость, ибо она может также означать оторванное от жизни визионерство. Жорж Сорель, французский теоретик анархо-синдикализма, автор «Размышлений о насилии», называет утопиями лишь такие идейные системы, которые возникли как продукт интеллектуальной спекуляции, оторванной от живого массового движения и реального опыта революционной борьбы. Это сконструированная в кабинете интеллектуала модель, с которой сверяют действительность, чтобы решить, что в ней хорошо, а что плохо. Противоположностью утопии оказывается здесь миф, рожденный самой жизнью и организующий опыт масс. Утопией, таким образом, будет, к примеру, фаланстер Фурье, тогда как марксово коммунистическое общество — это «миф», так как он вдохновляет живое революционное движение. В подобном смысле говорит об утопии Э. Мунье: «Утопия появляется <…> там, где картина будущего, которая должна побуждать к действию, является продуктом чистой спекуляции, а не применением надисторических постулатов к определенной исторической ситуации, в которой эти постулаты должны быть осуществлены».
Сущность утопии часто пытаются определить через отношение воплощенного в ней идеала к реальности. Наиболее последовательное выражение этот подход нашел в теории Карла Мангейма. Он видит в утопии проявление определенного — а именно «трансцендентного», как он его называет, — сознания, «которое не находится в соответствии с окружающим его бытием» 19 . «Это несоответствие, — поясняет Мангейм, — проявляется всегда в том, что подобное сознание в переживании, мышлении и деятельности ориентируется на факторы, которые реально не содержатся в этом бытии»20 .
А поскольку утопическое сознание видит в действительности только те элементы, которые способствуют подрыву существующего порядка, то оно неизбежно носит критический характер. Но это признаки опять-таки не выражают сущность утопии! Мангейм и сам признает, что «трансцендентность», «нереальность», «неадекватность» характеризуют не только утопию, но и идеологию, которую он противопоставляет утопии. Разница между идеологией и утопией лишь в следующем: несмотря на то, что оба феномена проявляют «слепоту» по отношению к различным элементам социального бытия, в итоге они выполняют прямо противоположные социальные функции. Если это так, то говорить о «трансцендентности» как о сущностном признаке утопии нет оснований. Хотя можно повторить вслед за А. Валицким, что утопии присуща «…трансценденция по отношению к действительности и (в связи с этим) особенно резкое расхождение между идеалом и действительностью, расхождение конфликтного, постулативного характера» 21 . В принципе такую установку можно принять за одну из знаменательных черт утопистов, тогда как другие черты зависят уже от обстоятельств и темперамента.
Культура, общество, человек
... общество в целом как продукт взаимодействия людей, как среду, создаваемую трудом человека и формирующую его как целостную личность. Однако подобному пониманию культуры противостоят многочисленные определения культуры в современной российской и западной философии и ...
И все-таки в истории утопий на удивление много устойчивых тем. Так много, что некоторые исследователи готовы считать все утопии похожими друг на друга, как сказки одного и того же народа.
Один из исследователей этой проблемы, Чэд Уолш, указывает на предпосылки, которые разделялись всеми утопистами (или по крайней мере многие из этих предпосылок были приняты большинством утопистов).
Уолш насчитал девять таких предпосылок. Во-первых, человек по природе своей добр, то есть причина имеющихся у него недостатков — не столько неизменная природа человека, сколько неблагоприятные условия жизни. Во-вторых, человек чрезвычайно пластичен и в изменяющихся условиях легко меняется сам. В-третьих, нет какого-либо неустранимого противоречия между благом индивида и благом общества. В-четвертых, человек — существо разумное и способное становиться все более разумным, поэтому возможно устранить абсурды общественной жизни и установить рациональный порядок. В-пятых, в будущем имеется ограниченное число возможностей, которые полностью поддаются предвидению. В-шестых, следует стремиться обеспечить человеку счастье на земле. В-седьмых, люди не могут пресытиться счастьем. В-восьмых, возможно найти справедливых правителей или научить справедливости людей, избранных для правления. В-девятых, утопия не угрожает человеческой свободе, поскольку «подлинная свобода» осуществляется как раз в ее рамках.
Я не утверждаю, что эта суммарная характеристика утопий удовлетворительна по всем пунктам. Она заслуживает внимания как попытка (впрочем, одна из многих) выделить наиболее общие и устойчивые черты утопий. Не исключено, что можно, по примеру Уолша, представить себе образцовую утопию, в описании которой обнаружатся все основные черты жанра. Но все, что можно сказать об утопии как таковой, будет совершенно недостаточно по отношению к конкретным утопиям, с которыми мы имеем дело в истории.
Я думаю, что сущность утопического идеала следует искать в способе его продуцирования. В основе конкретного образа желаемого общественного устройства лежит особый тип сознания, особое мироотношение — утопическое сознание. Утопическое сознание основано на принципе тесной связи человека и условий его жизни, внутреннего и внешнего. Причина несчастий человека кроется не столько в нем самом, его ошибках и слабостях, сколько в неблагоприятных внешних обстоятельствах; человек способен радикально изменяться при изменении условий его жизни; нет непреодолимого противоречия между благом индивида и благом общества; разум — основной «родовой» признак человека, поэтому, опираясь на разум, можно преобразовать все окружающее на рациональной основе. Как правило, утопия предполагает полное неприятие существующей системы социальных отношений. Для утопического сознания характерно тотальное несогласие с социально-исторической данностью, для него важно не частичное улучшение, а полная замена существующих порядков новыми. В связи с этим для утопии не характерно внимание к процессам перехода от наличного состояния общества к идеальному. Утопическое сознание, его отдельные проявления неотделимы от социально-философской мысли. Именно этот способ определяет в конченом счете сущностные признаки утопии. Идеал как образец, высшая социальная цель, в соответствии с которыми человек строит свою деятельность, может полагаться разными способами — обстоятельство, имеющее первостепенное значение для понимания специфики утопии как феномена сознания и культуры. Идеал может полагаться субъектом в соответствии с объективными законами социального движения, то есть выводиться из действительных тенденций развития конкретного общественного организма, реализация которых становится осознанной потребностью определенной части общества. В этом случае идеал выступает как образ необходимого (совпадающего с желаемым) состояния общества, возникающего в результате разрешения существующих противоречий и естественноисторического перехода от одной стадии его развития к другой. Такой идеал обычно выступает в качестве социологического анализа состояния конкретного общественного организма, взятого в его историческом движении.
В ином случае мы имеем установку — сознательную либо неосознанную — на произвольное конструирование идеала. Утопист строит свой проект умозрительным путем, руководствуясь не императивами истории, не известными ему законами, ограничивающими его воображение, но прежде всего велениями сердца. В этом случае утопист воспринимает реальность как набор фактов, между которыми отсутствует органическая связь: набор своего рода «позитивных» и «негативным» элементов, которыми он манипулирует, отбрасывая одни и отбирая другие и строя более или менее совершенную, а точнее, отвечающую его субъективным представлениям о наилучшем мире картину общества. Назовем такой подход «факторным». Некоторые исследователи утопии, в частности Мангейм, обращали внимание на такой подход к конструированию идеала: «…Определенные угнетенные группы духовно столь заинтересованы в разрушении и трансформации данных условий общества, что они невольно видят только те элементы в ситуации, которые имеют тенденцию отрицать ее. Их мышление неспособно дать правильный диагноз существующих условий общества. Они вовсе не касаются того, что реально существует; скорее в своем мышлении они уже пытаются изменить существующую ситуацию. Их мысль никогда не является диагнозом ситуации; она может быть использована только как направление для действия. В утопическом мышлении коллективное бессознательное, направляемое желаемым представлением и стремлением к действию, скрывает определенные элементы реальности» 22 .
Имеющий дело с отвлеченными идеями и теряющий из виду перспективу существования живого человека в мире живых людей мыслитель может создать картину общества, которое будет крайне неуютно, не соразмерно конкретным индивидам вовсе не потому, что они не согласны с ценностями, положенными в ее основу. Не случайно, Э.М. Сьоран замечает, что в формировании образа будущего у утопистов решающую роль играет не счастье, а идея счастья. 23
Впрочем, и у такого подхода найдутся свои положительные стороны, которые кратко изложил С. Лем в своем определении утопии. Станислав Лем называет утопию «изложением определенной теории бытия при помощи конкретных объектов» 24 . Следует заметить, что эта черта отсылает нас к самой структуре утопической мысли. Очень редко и с определенным риском быть непонятыми исследователи называют утопиями те теоретические системы, которые нельзя было бы достаточно легко конвертировать в наглядный образ желанной реальности.
Однако в своей курсовой работе я не хочу принимать целиком ни одного из предоставленных выше мнений и считаю, что нужен синтез указанных выше подходов: всегда существует глубокое расхождение между утопией и действительностью. Утопист отказывается принимать мир таким, каким он его застал, он не удовлетворяется существующими на данный момент возможностями: он мечтает, фантазирует, предвосхищает, проектирует, экспериментирует. Это неприятие как раз и порождает утопию. Утопия появляется тогда, когда в человеческом сознании разверзается пропасть между миром, каков он есть, и миром, который можно вообразить. Утопист ориентируется не на «лучше», а на «хорошо».
