Гештальт-терапия является одним из самых значительных терапевтических направлений, получивших свое развитие в течение последних пятидесяти лет. В настоящее время гештальт-терапия пользуется популярностью не только в США и Европе, но и множество институтов заняты практикой и преподаванием гештальт-терапии во всех концах мира: от Японии до Скандинавских стран, от России до Латинской Америки, от бывшей Югославии до Израиля.
Как и в любой другой психотерапевтической практике и в гештальт-терапии есть, так называемые, ложные представления, своего рода мифа, которые искажают общую идею направления. Одно из них, и немаловажное, рассматривает гештальт-терапию как совокупность различных взаимодополняющих методов. Некоторые терапевты, включая и тех, кто заявляет о своей приверженности гештальт-терапии, присоединяются к этому движению и используют приемы гештальта наряду с целой серией самых различных приемов. Действительно, вначале популярность гештальт-терапии частично была основана на том, что некоторые ее методы очень быстро стали использоваться в различных терапевтических направлениях, однако гештальт-терапия — самостоятельное направление, которое не нуждается в подобного рода «поддержке».
Другое из этих ложных представлений о гештальт-терапии касается «поверхностности» начатой работы. Делается упрек в плане «глубинности», которую очень часто рассматривают в качестве синонима «продолжительности». Гештальт-терапия действует согласно другому принципу, который не исключает продолжительности, но относится к феноменологическому процессу.
Ложное представление о «поверхностности» часто сочетается с другим, которое касается «нажатия кнопки», «быстрого инсайта» или даже «гуру» этой психотерапии. Демонстрация эксперимента в течение четверти часа — это не терапия, и даже если из записей Ф. Перлза можно многое узнать, мы не должны забывать о контексте этих экспериментов и второстепенном значении этих сессий.
В этих противоречивых представлениях содержится актуальность рассматриваемой темы. Представляется целесообразным обрисовать общие положения гештальт-терапии, затронув обстоятельства, исторические и теоретические истоки ее появления, обозначить некоторые из ее фундаментальных понятий, основные принципы, цели, задачи, особенности психотерапевтического процесса и методы.
1. Историческая ситуация
Фредерик С. Перлз, известный под именем Фриц Перлз, родился в Берлине в 1893 г. в еврейской семье. Изучал медицину и психиатрию, работал с Куртом Гольдштейном, который приобщил его к концепции, рассматривающей организм скорее как единое целое, чем как совокупность отдельных частей, функционирующих без связи друг с другом и более или менее автономных.
Психотерапия. Гештальт-терапия
... Личность психотерапевта, его спонтанные реакции и действия становятся важнейшим элементом терапии. В гештальт-терапии терапевт имеет право говорить о своих чувствах, выносить на границу ... переживание, чувствование) настоящего во всех его измерениях. Терапевтические сессии в гештальт-терапии отличаются эмоциональностью. Терапевт поощряет свободные выражения клиентом заблокированных чувств, причем как ...
В 1927 году он переезжает в Вену и начинает заниматься психоанализом вместе с В.Райхом, Карен Хорни, О.Феничел, Еленой Дейч. С установлением гитлеровского режима Перлз вынужден эмигрировать в Южную Африку, где основывает Институт психоанализа.
Лишь в 1936 году с двойной целью Перлз возвращается в Германию: для участия в конгрессе по психоанализу и для встречи с Фрейдом. Неудачная встреча с учителем и его неблагоприятно воспринятый доклад на Конгрессе положили начало его разрыва с психоанализом и последующее зарождение новой терапии, что отразилось в публикации книги «Эго, голод и агрессия» (1947) с подзаголовком: «Пересмотр теории Фрейда и его метода». В то время его не устраивали многие положения современного ему психоанализа, в частности преимущественно интеллектуальный характер переработки проблем пациента, ориентация на прошлое, пассивная позиция пациента в процессе психоаналитического лечения.
Переехав 1946 г. в Нью-Йорк, продолжая свою работу терапевта, Перлз разрабатывает то, что в 1950 г. получило название «гештальт-терапия». Углубляя и проясняя заложенные основы в течение 14 лет до 1964 г., он поселяется в Эсалене и основывает институт, в котором руководил многочисленными школами и группами до самой смерти в 1970 г.
Несмотря на то, что спустя десятилетия стала очевидной утопичность ряда идей Ф. Перлза и были выявлены определенные пробелы в теории и практике, в настоящее время число гештальт-терапевтов в США столь же значительно, как и в других терапевтических направлениях. Можно отметить некоторую модификацию методологии, особенно в российском варианте, что выражается в определенном отдалении гештальт-терапии от исходной организмической парадигмы и приближении к гуманистически-ориентированной и возросшей тенденции к интеграции с современными концепциями когнитивной терапии и психоанализом.
2. Теоретические истоки и основные понятия гештальт-терапии
Истоками гештальт-терапевтического направления считаются психоанализ, экзистенциальная философия, гештальт-психология и дзэн-буддизм. При этом необходимо отметить, что строгой философской гештальт-терапевтической концепции не существует.
Перлз ввел в свою теорию термин, взятый из гештальт-психологии и давший название всему психотерапевтическому направлению — гештальт . Это понятие, относящееся к законам восприятия и обозначающее целостность и структурность, переносится на мотивационную сферу человека. Возникновение и удовлетворение потребности рассматривается как процесс возникновения и завершения гештальта. Каждая потребность стремится к своему удовлетворению-завершению, и если этого не происходит, нарушается весь процесс образования новых потребностей, так как неудовлетворенная потребность или незавершенный гештальт забирает энергию у организма, снова и снова пытаясь быть завершенным.
Кроме термина «гештальт» из гештальт-психологии было взято и представление об организме/поле окружающей среды. Человек представляет собой целостное социобиопсихологическое существо. Любое деление его на составные части, например психику и тело, является искусственным. Человек и окружающая его среда представляют собой единый гештальт, структурное целое, которое называют полем организм/окружающая среда. Среда влияет на организм, а организм преобразует свою среду. Применительно к психологии межличностных отношений это означает, что, с одной стороны, на нас влияет поведение окружающих людей, с другой, если мы изменяем свое поведение, то и окружающие вынуждены меняться.
Гештальт-терапия
... сильно и ярко. Место, в котором организм встречается с окружающей средой, в гештальт-терапии называют границей контакта. То, насколько человек способен удовлетворять свои потребности, зависит от того, насколько ... связь. К основным понятиям гештальт-терапии относятся: фигура и фон, осознание и сосредоточение на настоящем, полярности, защитные функции и зрелость. В процессе саморегуляции здоровый ...
Психологические явления существуют только на границе контакта человека и окружающей его среды. Контакт — базовое понятие гештальт — терапии. Организм не может существовать в безвоздушном пространстве, также как в пространстве лишенном воды, растений и живых существ. Человеческое существо не может развиться в среде лишенной других людей. Все основные потребности могут удовлетворяться только в контакте с окружающей средой. Место, в котором организм встречается с окружающей средой, в гештальт-терапии называют границей контакта. То насколько человек способен удовлетворять свои потребности, зависит от того, насколько гибко он может регулировать контактную границу. Гештальт-терапия описывает типичные нарушения контактной границы, которые делают взаимодействие со средой, в том числе межличностное, неэффективным. Только из внешней среды человек может получить удовлетворение собственных физиологических и духовных потребностей. При взаимодействии с полем окружающей среды организм осуществляет цикл контакта, включающий в себя следующие стадии: предконтакт, контакт, финальный контакт и постконтакт. На стадии предконтакта возникает потребность, на стадии контакта организм выбирает из среды объект, который может удовлетворить потребность, во время финального контакта исчезает граница между объектом и субъектом. В постконтакте организм отделяется от среды, ассимилирует приобретенный опыт, и, таким образом, цикл контакта завершается.
Представление о границе контакта определяет специфику взаимоотношений терапевта и клиента в гештальт-терапии. Здесь их встреча — это не встреча всезнающего и великого гуру с неопытным учеником, это экзистенциальная встреча двух людей. В связи с этим особое значение имеет то, что каждая из личностей выносит на границу контакта. Личность психотерапевта, его спонтанные реакции и действия становятся важнейшим элементом терапии. В гештальт-терапии терапевт имеет право говорить о своих чувствах, выносить на границу контакта любые эмоции, возникающие при взаимодействии с клиентом, более того, его чувства становятся одним из инструментов терапии.
То, что происходит на границе контакта между терапевтом и клиентом, имеет особую важность еще и потому, что неотреагированные эмоции, неразрешенные конфликты не остаются в прошлом, а живут в психике клиента «здесь и сейчас» в виде незавершенных гештальтов. Незавершенные ситуации повторяются и стремятся к завершению во всех «здесь и сейчас» ситуациях пациента, а, следовательно, и в актуальной терапевтической ситуации. Например, человек, болезненно стремящийся к самоутверждению, будет пытаться доказать собственную значимость и на сеансе психотерапии. В таком случае ответная реакция терапевта на попытку манипуляции может помочь клиенту обратить внимание на то, какая потребность требует своего удовлетворения и что именно он выносит на границу контакта с окружающими его людьми, в том числе и с терапевтом.
Гештальт-терапия. Гештальт-группы
... над всеми остальными. Как только потребность удовлетворяется, гештальт завершается, теряет свою значимость ... в пределах организма, к представлению о системе «организм-среда» Человек и его ... 2].. Гештальт-терапия появилась как своеобразный антипод психоанализу. При разработке идеологической базы гештальт-терапии Перлз ... улавливаются в общем понятии данной группы. Другими словами категориальность - это ...
. Концепция личности. Характеристика здоровой личности
Концепция личности в гештальт-терапии первоначально основывалась на биологической, организмической природе человека и акцентировалась необходимость воссоединения индивида со своими телесными частями Я, без которого невозможны полная самоактуализация человека как личности и целостность его существования. Согласно Перлзу есть два типа движущих сил: биологические (голод, секс, выживание, кров и дыхание) и социальные. Последние — это роли, которые, скорее, вынужденно принимаются индивидом как средства удовлетворения конечных биологических целей. Для поддержания гомеостаза человеку необходимо осуществлять постоянный обмен с окружающей его средой: брать необходимое и отдавать избыточное. Чтобы удовлетворить возникающую потребность, ее необходимо осознать, построить четкую фигуру, на которой все остальные, прошлые и будущие, потребности станут фоном, и вынести ее на контактную границу. Например, для матери грудного ребенка весь смысл существования связан с уходом за ним, а другие потребности — в отдыхе, профессиональном росте, общении с друзьями и т. п. — уходят в фон. Человеческое поведение согласно теории гештальт-терапии подчиняется принципу формирования и разрушения гештальтов.
Здоровый организм функционирует на основе саморегуляции. Насущная потребность возникает и начинает занимать доминирующее внимание организма — фигура появляется из фона. Далее организм ищет во внешней среде объект, который способен удовлетворить эту доминирующую потребность, например, пищу при чувстве голода. Сближение и адекватное взаимодействие с объектом (разжевывание и проглатывание пищи в данном примере) приводит к удовлетворению потребности — гештальт завершается и разрушается. Таким образом, процесс удовлетворения потребностей — это постоянно развертывающийся и длящийся процесс дополнения до целого потребностей (нужд, «нехваток»), процесс формирования целостности, или гештальта. И этот процесс Ф. Перлс постулировал как фундаментальный закон поддержания интегрированности организма.
Перлз полагал, что современный человек большую часть своей энергии и времени тратит на социальные «игры» и «роли», идентифицируя с ними существенные части своего Я, убеждая себя и других в их истинности, хотя последние являются лишь средствами удовлетворения естественных нужд организма. Если мы сами трансформируем нашу природную сущность в псевдосоциальное существование, то это означает, что мы сами несем ответственность за собственную патологию — неистинность и невротичность своего существования.
Гештальт-терапия в психологическом консультировании
... методы гештальт-терапии помогают развитию целостного образа человека в пяти сферах жизни: физической, эмоциональной, рациональной, социальной и духовной. Гештальт-терапия ... клиента, в ходе консультативной психологической поддержки клиентов с помощью гештальт-терапии. В процессе наблюдения за динамикой личностных изменений клиента получен практический пример эффективности применения гештальт-терапии ...
В здоровом человеке-организме жизненный цикл представляет собой систему, открытую постоянно появляющимся в сознании потребностям. Мы можем довериться мудрости нашего организма, который сам выберет самые лучшие средства для удовлетворения насущных потребностей. При здоровом существовании жизненный цикл включает естественный процесс взросления и зрелости: индивид развивается и движется от инфантильной зависимости от окружения и поддержки близких к нахождению внутренней основы в самом себе. В конце концов, став здоровым, человек вынужден признать свои поступки, чувства и мысли как нечто, весьма существенно отличающее его от всех других людей, создающее его неповторимость и уникальность: что бы мы ни переживали и ни совершали, все это наш собственный выбор и только наша ответственность. Фриц Перлз сказал «нет» духовной, моральной, финансовой помощи из любых источников, отказался от религии, философии и идеологии, стал свободным, ответственным за свою жизнь. Никто не обязан помогать, человек берет свою судьбу в собственные руки. В этом и состоит идея ответственности , основополагающая в творчестве Перлза.
В результате гештальт-терапии клиент учится быть ответственным за себя и свой выбор, за свои контакты с окружающими, становится аутентичной личностью — целостной, осознающей свои потребности, возможности и границы, открытой всему новому, полагающейся на собственные чувства, способной к творческому приспособлению к окружающей среде. Снимаются табу на эмоциональность и ее проявления, наложенные обществом. Ответственность — способность отвечать на происходящее и выбирать свои реакции. Реальная ответственность связана с осознанием. Это знание своего Я, это та настороженность, это то внимание, это тот поток сознания, который мы исследуем опытным путем ежесекундно. Это осознание является одновременно физическим, эмоциональным и умственным и проявляется на трех уровнях, соответствующих различным напряжениям поля организм/среда: осознание своего Я; осознание мира, окружающей среды; осознание того, что находится между ними, т.е., иначе говоря, зоны воображения, фантазии. Чем в большей степени человек осознает реальность, тем в большей степени он способен отвечать за свою жизнь — за свои желания, действия, говоря словами Перлза, опираться на себя, что означает просто: «Я — это Я, Я — это то, что Я есть». Кроме того, зрелость предполагает отказ от ответственности за кого бы то ни было, кроме себя самого. «Я есть Я, а не есть Ты», — гласит один из постулатов гештальт-терапии, «Другие живут не для того, чтобы соответствовать моим ожиданиям, так же, как и Я живу не для того, чтобы соответствовать их ожиданиям», требует другое изречение.
Перлз рассматривает вопрос, так называемой, остановки в развитии и зрелости, застревании на детских привычках к зависимости. Он полагает, что предпосылками служит некий неблагоприятный детский опыт, сдерживающий естественное здоровое развитие. К основным проявлениям данного опыта, а значит, причинам неудач в достижении зрелости Перлз относит: отсутствие родительской поддержки; навязывание собственного родительского мнения, что способствует страху наказания за независимость и самостоятельность, последствиями которых в свою очередь являются страхи ответственности за свою жизнь; родительское попустительство и потакание. Давая слишком много, а фрустрируя слишком мало, родители создают безопасную и удовлетворяющую среду для своих детей, избавляя их от необходимости что-то менять. Идеал зрелого человека (и цель психотерапии) состоит в осознании того, что никакая терапия ему не нужна. В конечном счете, продвинутый клиент понимает это, несмотря на все его манипуляции и попытки убедить терапевта в обратном; он открывает, что обладает собственной внутренней силой, чтобы стоять на своих ногах, иметь внутреннюю опору. Приходит осознание ответственности за свою жизнь, и тогда отпадает потребность обвинять кого-то или ссылаться на прошлое. Человек решается рисковать, избирая спонтанность и непредсказуемость, даже если они чреваты остракизмом. Совершенный человек употребляет свободу на саморазвитие, творчество, искреннее веселье; он способен глубоко страдать в горе, быть неистовым в ярости и полностью отдаваться оргазму в прямом и метафорическом смысле.
Гештальт-терапия: деконструкция в диалоге
... Гештальт-терапия воспринимает идею совместности и ответственности от философии диалога. В частности, очевидно влияние М. Бахтина и М. Бубера. Терапия осуществляется во взаимодействии клиента ... метафизики, которые мечтал нивелировать Ф. Перлз (означающее/означаемое, чувственное/умопостигаемое...; речь/язык...; пространство/время; ... и заброшенной. Тема отчуждения от жизни связывается у Ф. Перлза с ...
4. Концепция психопатологии
Как уже было отмечено, приостановка или прерывание процесса роста и развития приводят к психическим отклонениям. В соответствии с этапами развития личности Перлз выделяет 5 уровней психической патологии:
(1) Уровень фальши . Общая установка «как будто бы» жизни — в согласии с ожиданиями и представлениями других, с их фантазиями, идеализациями, в попытках уйти от себя реального, проживая иллюзорную фантастическую жизнь, названную Ф. Перлзом «майя» в целях избежать отвержения и проявлений неодобряемых аспектов нашего Я. Вместо реальности — ничто, вместо пустоты — фальшь, за которой маскируются наши полярности. Наиболее изученная пара полярностей в гештальт-терапии — это «собака сверху» (голос совести, стремящийся управлять, приказывать, требовать, поучать, наставлять и т. д.) и «собака снизу» (рабская часть нашего Я, которая в действительности манипулирует «собакой сверху» через пассивное сопротивление).
Точка зрения Перлза состоит в том, что пока люди избегают принятия того, что их сущность — это не только то, на что они претендуют, но и прямо противоположное — сила и слабость, жесткость и доброта, хозяин и раб, они неспособны дополнить гештальт своей жизни, неспособны переживать ее во всей целостности.
(2) Фобический. Жизнь на этом уровне позволяет избегать страха и боли от того, что действительно может травмировать, например, детские катастрофические ожидания (если мы станем самими собой, наши родители перестанут нас любить; если мы станем делать то, что нам действительно хочется, общество подвергнет нас остракизму и т. д.).
«Враг развития — фобия боли», — говорил Перлз.
Гештальт-психотерапия
... терапевту. Согласно гештальту, имеющаяся жалоба является просто симптомом того стиля жизни, который и представляет собой настоящую проблему. Гештальт-терапия сконцентрирована на том, чтобы повысить способность человека ... клиент-центрированный и гештальт-терапия. Несмотря на общие подходы, каждый из них имеет свои цели и механизмы терапии. Цель данной работы - характеристика гештальт- ...
(3) Тупиковый. Наиболее серьезный уровень психопатологии, связанный с болезненным достижением зрелости. В основе — переживание безнадежности и прямой угрозы выживанию при отсутствии смысла жизни внутри нас и поддержки извне; панический страх смерти или грубой ошибки, поскольку у человека нет опоры в самом себе.
(4) Имплозивный. На этом уровне человек оказывается перед лицом собственной смерти в смысле разрушения фальшивой защитной структуры характера, так долго служившей опорой его самоидентичности, чтобы затем возродиться.
(5) Эксплозивный. В связи с отказом от привычного собственного характера освобождается огромное количество ранее сдерживаемой энергии, использовавшейся долгое время на избегание ответственного существования. Происходит своего рода «взрыв», служащий драйвом в направлении к истинной зрелости.
5. Модель терапевтического процесса и отношений
Терапевтические отношения
Необходимо отметить отсутствие согласия между сторонниками гештальт-терапии относительно места и роли терапевтических отношений в процессе личностного роста клиента. Согласно одной из точек зрения, никто не станет отрицать, что зрелые отношения, инициируемые терапевтом, способствуют эффективности работы, однако они не являются ее существенной частью, личностный рост достигается с помощью системы специально разработанных упражнений. Отчасти подобная точка зрения подкреплена позицией самого Перлза, полагавшего, что необходимые терапевтические отношения или настройка, создаются непосредственно в момент работы терапевта и клиента (и этим моментом ограничиваются), отвечая фундаментальным принципам гештальт-терапии. Без них технология упражнений пуста и вредна для клиента, однако эти отношения рождаются в момент настоящего и не имеют прошлого и будущего.
В последние годы дискуссия вокруг проблемы терапевтических отношений возобновилась; внимание к проблеме психотерапевтического контакта и ее дальнейшая разработка обогатят теорию и практику гештальт-терапии, поскольку именно терапевтический контакт в Я- Ты-упражнениях (а не упражнения сами по себе) обладает мощнейшим лечебным потенциалом, все еще недооцененным и теоретически малообоснованным в гештальт-терапии.
К основным особенностям терапевтических отношений в гештальт-терапии можно отнести:
(1) Фрустрацию как естественное сопровождение и продукт межличностного взаимодействия клиента и терапевта для высвечивания аспектов, которых стремится избежать пациент. Через фрустрацию идет побуждение к росту, взрослению и зрелости, большее осознавание игр, в которые играл клиент, чтобы продлить инфантильность и избежать осознания.
(2) Ответственность клиента за терапию. Катарсическое очищение требует, чтобы клиенты ответственно относились к терапевтическому процессу, продолжая его, даже если очень хотелось бы прервать и закончить его, активно включались в предлагаемые упражнения, а не выступали просто пассивными свидетелями. Еще при заключении контракта оговаривается момент принятия ответственности клиентом за результаты терапии и формулируются цели, которые ставит перед собой клиент.
Реферат о гештальте
... гештальт-терапию с вызывающим названием «терапия здоровых людей». В конечном счете, специалисты, практикующие в многообразном пространстве Гештальта, хотят, чтобы их клиенты ... же года издается альманах "Гештальт", с помощью которого гештальт-терапевты обмениваются опытом, размышлениями над профессиональными ... поступки продолжают жить в человеке спустя годы . Они напоминают о себе неожиданно: среди ...
Как участник процесса, разворачивающегося «здесь и теперь», терапевт настаивает на:
(1)Пребывании клиента в настоящем, несмотря на все попытки последнего избегать его;
(2)Терапевт блокирует инфантильные попытки клиента вручить себя терапевту и заставить его отвечать за жизнь, в то время как клиент разыгрывает роли беспомощного, безумного соблазнителя или самоубийцы;
(3)Терапевт обращается к своим переживаниям, своему процессу осознания как средству обнаружения избегаемых пациентом частей Я и блоков, предлагает для этих целей соответствующие упражнения, если необходимо, настаивает, убеждает, и все это для того, чтобы прорваться сквозь защитные блоки.
Главное содержание терапевтического процесса составляет работа с отторгнутыми частями Я, проецируемыми на терапевта. Другое направление работы — фрустрация и конфронтация с разыгрываемыми ролями и защитами. Наконец, третьей задачей терапевтических отношений является проигрывание вовне проблем власти и совести (или интернализованного родителя) с помощью диалогов «собаки сверху» и «собаки снизу».
Терапевтические сессии в гештальт-терапии отличаются эмоциональностью. Терапевт поощряет свободные выражения клиентом заблокированных чувств, причем как положительных, так и отрицательных. Волнующие переживания клиента, приводящие к целостности человеческой натуры, сродни катарсису, лежат в основе освобождения от невротического стиля жизни. Вместе с тем этот вид психотерапии не может быть сведен к необходимости вызывать экстремальные эмоциональные переживания. Известный гештальт-терапевт Роберт Резник в одном из своих интервью сказал, что «гештальт-терапия без осознания, ассимиляции и интеграции, состоящая только из отреагирования эмоций, является «жаром без света», бесполезной тратой времени». В основе терапии лежит не чудо, а упорная борьба с защитными уровнями жизни ценой отказа от дальнейших масок и игр, осознавание и вновь присваивание отторгнутых частей Я, пересмотр детских фантазий и катастрофических ожиданий, отказ от претензий быть тем, кем ты на самом деле не являешься. Основной акцент гештальт-терапевтического процесса смещен на диалог клиента и терапевта, на происходящее «здесь и сейчас». Хотя гештальт-сеансы способны вызывать бурные эмоциональные переживания, давать опыт нового чувствования, в целом, терапевтический процесс — это длительная, кропотливая работа, которая может продолжаться от месяцев до лет. Это связано с тем, что осознавание не всегда приятно, а зачастую болезненно и мы стремимся прерывать его. Требуется время, чтобы проработать все необходимые избегания сознавания. Возрастание осознавания-магистральный путь освобождения от «майя», от фальшивого, воображаемого уровня существования путем отказа от интеллектуализаций для возврата к актуальному «здесь и теперь», чувственно наполненному осознаванию с глубокой сопричастностью с миром.
Также как и для клиента, для терапевта важно его присутствие «здесь и теперь», что, в частности, означает отказ от заранее определенных и жестко регламентированных терапевтических процедур. Однако в целях осознания клиентом фальшивых ролей и игр, что уводит его от настоящего и для выражения конфликтных чувств, ему предлагаются определенные упражнения, которые выбираются терапевтом «к месту». Хотя применение конкретных упражнений невозможно запланировать заранее, в гештальт-терапии накоплен богатый арсенал упражнений, направленных на возрастание осознания, и в этом смысле универсальных.
Среди наиболее известных упражнений (или игр) выделяют следующие:
1. Диалог.
2. Игра, в которой клиента просят заканчивать каждое высказывание о себе фразой «…и Я принимаю ответственность на себя за…». Предполагается, что клиент таким образом яснее осознает способ своего участия в контакте и принимает на себя ответственность за вступление в контакт или избегание его.
3. Игра в проекцию.
4. Игра в превращение.
5. Игра в репетицию.
6. Игры в семейной консультации.
7. «Могу я покормить тебя предположением?..»
За конкретными упражнениями и играми стоят довольно ясные и жесткие терапевтические установки: техника гештальта должна служить возвращению пациента к контакту с его ощущениями. В этой связи различают два типа технических процедур: супрессивную технику и экспрессивную (Г.Наранхо, 1995).
Супрессивная техника
·«Повествовательность» — наиболее распространенная форма избегания: участник предпочтет обсуждать, интерпретировать, искать объяснения там, где ему предлагается принципиально другое — чувственно опробовать, испытывать, переживать, волноваться, страшиться, рисковать, соприкасаться, сталкиваться и т. д. Запрет на подобный «образ жизни» предоставляет участнику шанс яснее осознать, во-первых, непреложность самого факта избегания, а во-вторых, присущие ему индивидуальные способы защиты;
·«Долженствование» — оценка, сравнение себя и других с социальными стандартами, а значит, критика и обвинения, осуждение себя или других, вина, стыд и, наконец, защита.
Экспрессивная техника
Чем больше клиент осознает свои фальшивые роли и социальные путы, чем больше он научается прислушиваться к своему телесному опыту, опознает свои телесные блоки, сопротивления и фобические избегания настоящего момента, тем больше его охватывает паника и чувство страха быть собой. Терапевтическая стратегия состоит в упорной вере терапевта в собственные внутренние силы пациента, помогающие ему продвигаться дальше, через тупик, к отвергнутым частям Я. Умело используя выбранные упражнения, терапевт предоставляет клиенту в активной, действенной форме войти в контакт с теми частями Я, которые были пожертвованы в угоду ролям и играм. Постепенно клиент начинает освобождать все свои эмоции, становясь все более и более истинно человечным. Если клиенты готовы к присвоению своих отвергнутых частей Я, они могут участвовать в работе со сновидениями, которые открывают путь к самым спонтанным частям Я. Чтобы усилить момент катарсиса, клиенту предлагают не говорить о снах, а разыгрывать их, часто в форме психодрамы. Он входит в роль и становится каждой деталью сна, какой бы незначительной она ни казалась, и таким образом, позволяет обрести и выразить себя любой частью Я, что и будет способствовать достижению целостности и спонтанности.
Хотя Ф. Перлз проводил гештальт-терапию, как правило, в группе с выполнением гештальт-упражнений в действительности групповой процесс как таковой его мало интересовал. В его понимании терапия принципиально индивидуальна. Содержание и основные направления терапевтического процесса фокусируются вокруг основных психопатологических симптомов и способов их преодоления путем фокусировки на внутриличностных конфликтах. Специально рассматриваются конфликты «верхней и нижней собаки», между социальным и естественным Я или между отторгнутыми частями Я и катастрофическими ожиданиями, которые сдерживают выражение полярностей, рискующих быть отвергнутыми.
6. Защитные маневры
Тревога и защиты.
«Интроектор» как будто включается в жизнь, никогда по-настоящему не прорабатывая, не «прожевывая» и не интегрируя новый опыт, а, только жадно заглатывая его, что напоминает оральный характер в терминах психоанализа. Для иллюстрации механизма интроекции Перлз проводит аналогию с процессом пищеварения. Человеку необходимо получать из внешней среды пищу, которую он пережевывает, переваривает, усваивает то, что ему необходимо, и отторгает ненужное и избыточное. Усвоенная пища становится частью организма. Если же кусок пищи проглочен без пережевывания и без желания есть, то нарушается весь процесс пищеварения. Процесс психологической ассимиляции сходен с этим физиологическим процессом. Общественные нормы, моральные ценности, правила поведения, как и пища, являются частью внешнего мира, которую человек принимает в свой организм. И точно так же как непереваренная пища не может быть усвоена организмом, некритично воспринятые мысли и установки, «проглоченные целиком» (только потому, что это сказал авторитет, или это модно, или в это верит большинство), откладываются в клиенте тяжелым грузом. Такие установки будут жить внутри человека и управлять им, однако не будут ассимилированы и интегрированы в личность. Безоценочное принятие чужих чувств, установок, мыслей называется интроекцией. В определенных жизненных ситуациях интроекция, как и другие защитные механизмы, может быть адаптивной формой поведения. Если при слиянии нет границы между организмом и средой, то при интроекции эта граница проходит внутри самого организма и им не осознается. Часто с интроекцией связано и употребление глагола «должен» (например, «я всегда и во всем должен быть первым»).
Возникает вопрос — кому должен, почему должен и т. п. Вообще, работа с интроекцией, прежде всего, направлена на осознание собственных желаний, отделение их от ожиданий, желаний и чувств других людей, принятие ответственности за собственный выбор и т. п. Интроецированными могут быть мысли, мнения, представления, образы значимых фигур.
«Проектор» — человек, часто прибегающий к проекции и искажающий восприятие себя и мира путем приписывания отторгнутых частей Я другим людям или предметам. Механизм проекции противоположен интроекции. Если при интроекции субъект переносит внутрь себя нечто принадлежащее внешнему миру и не может отделить это нечто от самого себя, то при проекции нечто внутреннее, принадлежащее субъекту переносится на внешний мир. Человек приписывает окружающим свои собственные мысли и чувства. Этот процесс можно сравнить с кинопроектором, который проецирует изображение на белый экран. Мы видим изображение, хотя, по сути, экран остается белым и на нем нет ничего такого, чего нет на пленке, находящейся внутри кинопроектора. То же самое происходит и в процессе психологической проекции. Человек не видит вокруг ничего такого, чего нет в его голове, в его представлениях об окружающем мире. Проецируя, человек нарушает границу между собой и полем окружающей среды таким образом, что вступает в контакт не с внешним миром, а с самим собой. Человек проецирует те мысли и эмоции, которые по каким-либо причинам не может принять в себе самом: например, истероидная женщина, считающая неприемлемым наличие у себя сексуальных желаний, любые поступки окружающих рассматривает в аспекте сексуальных отношений, неуверенному в себе человеку кажется, что все замечают его ошибки, ленивый отец борется с ленью своего ребенка.
«Ретрофлектор» избегает контакта, возвращая и оборачивая на себя то, что хотел бы сделать другому, или, делая себе то, что хотел бы, чтобы другие делали с ним; Ретрофлексия возникает тогда, когда по каким-либо причинам человек не может отреагировать накопившиеся у него эмоции вовне. Например, ребенок, которого обидели родители, не может проявить свой гнев, он вынужден подавить его. Однако энергия гнева не исчезает, а только меняет свою направленность, превращаясь в аутоагрессию, а затем и в чувство вины. Высшей формой ретрофлексии является самоубийство, когда человек убивает себя, вместо того чтобы отомстить людям, которые заставили его страдать. Считается, что многие психосоматические болезни становятся результатом ретрофлексии. Психотерапия ретрофлексии связана с возвращением к истинной задержанной эмоции.
«Дефлектор» избегает прямого контакта, действуя разными необычными способами; может предпочесть говорить уклончиво, чрезмерно обобщенно, о вещах абстрактных, о том, что, на самом деле, требует эмоциональной включенности. Обычной формой дефлексии становятся светские разговоры, чрезмерная болтливость, ритуалы, избегания прямого взгляда в глаза собеседнику и т. п. Психотерапия дефлексии направлена на стимулирование спонтанных проявлений клиента, выявления ухода от контакта.
«Конфлюенция» служит средством избегания новизны и открытия различий путем искусственного подчеркивания сходства. Она часто включает согласие там, где его нет, ради избегания ссоры и неизбежно ведет к фальши и ложному конформизму. При включении механизма слияния человек перестает разграничивать «я» и «не-я», он находится в слиянии с окружающим миром. В такой ситуации невозможно определить, где собственные чувства и желания, а где чувства и желания другого, где я, а где ты. Непатологическое слияние: грудной ребенок находится в симбиозе-слиянии с матерью, влюбленный человек — в слиянии со своим возлюбленным, творец — с создаваемым им произведением и т. д. Если же этот механизм становится стилевым, устойчивым способом поведения, то человек постоянно находится в ситуации отсутствия границ между собой и окружающим миром. Узнать такого человека можно по часто используемому местоимению «мы». Слияние в «мы» — это бегство от ответственности, от необходимости принятия собственных решений. Основная психотерапевтическая работа связана с построением личных границ с окружающим миром с помощью процесса сепарации и индивидуации. В связи с этим пациент в гештальт-терапии обязан высказываться только от первого лица.
Перлз неоднократно подчеркивал, что мышление часто служит целям избегания «здесь и теперь». Люди обычно включаются в интеллектуальные игры двух типов: игра в «сравнение» или «больше, чем» — форма, в которой интеллект служит средством убеждения другого, что «мой дом лучше твоего» или «Я сильнее, лучше, несчастнее тебя», или «мой терапевт лучше твоего», «моя теория справедливее и достовернее твоей». Другая интеллектуальная игра — «Подгонка». В ней мы стремимся «подогнать» других людей (и терапевта) под излюбленные концепты и взгляды о мире или еще хуже, стараемся «втиснуть» самих себя в представления о том, какие мы есть.
Самооценка., Ответственность., Коммуникация., Враждебность.
Контроль. Только зрелость и интеграция позволяют освободиться от внутренней борьбы и жить согласно известному кредо («молитве») гештальтистов: «Я делаю свое дело, и ты делаешь свое. Я здесь не для того, чтобы жить согласно твоим ожиданиям. И ты в этом мире не для того, чтобы жить согласно моим ожиданиям. Ты есть ты, и Я есть Я. И если случайно мы найдем друг друга, это прекрасно. Если нет, с этим ничего нельзя поделать».
Внутренний контроль, или контроль организмических импульсов, трактуется несколько по-иному. Потребности в пище, сексе, воздухе нуждаются не столько в контроле, сколько в «завершении». Они представляют собой биологический источник мотивации человека и позволяют ему стать больше, чем носитель социальной роли, они-то как раз и свидетельствуют, что человек еще жив. Доверяя им и следуя за ними, человек получает шанс избежать социальной конформности и приспособления к больному обществу.
Ценности и смыслы
гештальт терапия здоровый психология
7. Пересечение с гуманистической психологией
Феноменологический подход в гештальт-терапии реализуется через то, что терапевт с уважением относится как к субъективному опыту клиента, так и к своему личному субъективному опыту. Гештальт-терапевт не вкладывает какого-либо определенного значения в переживания и поведение клиента, в процессе осознавания клиент сам обнаруживает их значение. Гештальт-терапия настаивает также на принципе «Я — Ты» взаимоотношений, предполагающих взаимное доверие, уважение самоценности и партнерства, что близко по смыслу роджеровскому понятию встречи. Однако на практике Перлз, по мнению многих критиков, скорее реализовал иную стратегию. Занимая в терапевтических отношениях позицию «собаки сверху», он вынуждал клиента к позиции «собаки снизу».
Ф. Перлз, также как и К. Роджерс утверждает, что терапевту необходима конгруэнтность, причем более зрелая и масштабная, чем у клиента.
Перлз соглашался с Роджерсом относительно необходимости эмпатии в работе с клиентом. Терапевт должен быть способен принять проекции клиента как отторгнутые части его Я, а затем осторожно вернуть ему эти «слепые пятна».
В гештальт-терапии также есть тезис о самоактуализации личности и целостности ее существования, которое невозможно без воссоединения индивида со своими телесными частями Я. Но ни в теории, ни в практике Перзс не принимал роджерианское положение о безусловной позитивной оценке, считая подобное отношение паттерналистским, способствующим инфантилизации клиента. От пациента требуется осознание, что если он действует безответственно и незрело, уподобляясь ребенку, то терапевт, будучи более зрелым, вправе отвечать скукой, гневом, раздражением или любым другим негативным (и искренним) способом.
8. Сравнение с психоанализом
Техника свободных ассоциаций является фундаментальной техникой в психоанализе. Ассоциации рассматриваются психоанализом, как индикаторы бессознательного пациента, доступные для интерпретации аналитика. Гештальт-терапия концентрирует внимание на настоящем. Манифест гештальт-терапевта в понимании К. Наранхо звучит следующим образом: «Для гештальт-терапевта нет другой реальности, кроме вот этой самой, сиюминутной, здесь и сейчас. Принятие того, какие мы здесь и сейчас, придает ответственность за наше истинное бытие. Противное — это уход в иллюзорность». Так же как правило свободных ассоциаций является отправной точкой интерпретации бессознательного материала клиента психоаналитиком, правило концентрации на настоящем, является единственно возможным условием работы на границе контакта. Для гештальт-терапевта не имеет большого значения содержание воспоминаний или фантазий. Для него скорее представляет интерес, что заставляет пациента выбирать прошлое или будущее, как это соотносится с настоящим содержанием переживаний, какого выбора избегает пациент, игнорируя функцию «Эго». Таким образом, для гештальт-терапевта диагностическим симптомом будет избегание настоящего, для психоаналитика — неудача свободных ассоциаций.
В современном психоанализе акцент сместился с понимания настоящего через прошлое, на понимание прошлого через настоящее. Это свидетельствует об определенной интеграции современного психоанализа и гештальт-терапии.
Современный психоанализ признает, что правило нейтральности оказало неблагоприятное развитие на психоаналитическую технику. Оно лишило аналитика искренности, честности, в конце концов, человечности. Возможно, это правило послужило запускающим фактором развития гуманистического направления в психотерапии с особым акцентом на равноправии и диалоге. Правилу нейтральности в психоанализе, позволяющему терапевту избежать «божественного и дьявольского», противостоит правило присутствия в гештальт-терапии. Это самое значительное различие между психоанализом и гештальт-терапией. Гештальт-терапия предписывает правилом присутствия быть именно собой в контакте. По сути — это работа собой. Гештальт-терапевт в качестве психотерапевтического инструмента использует свое собственное психическое состояние. Порой терапевт может испытывать скуку, усталость, радость, сексуальное возбуждение, интерес, апатию, злость, пресыщение и т.д. Все эти переживания в гештальт-терапии являются для терапевта информацией как о пациенте, так и о себе самом. И каждый раз терапевт принимает решение — являются ли эти переживания его собственным ригидным стилем взаимодействия или живым откликом на переживания пациента. Важной особенностью правила присутствия есть не игнорирование и подавление психотерапевтом своих характерологических особенностей и отношений, а осознавание и использование их на границе контакта. Гештальт-терапевт предьявляет пациенту свои человеческие реакции, как необходимую часть реального мира. Это позволяет пациенту увидеть себя через мир психотерапевта, что обозначается в гештальт-терапии как «интегрированная обратная связь». Если следовать хорошо известной истине, что лечит не метод, а личность психотерапевта, то именно гештальт-терапия позволяет и даже предписывает терапевту правилом присутствия предьявлять не только свои знания и умения, но и себя как личность на границе контакта.
Психоаналитики считают, что ответы на вопросы представляют собой неприемлемое удовлетворение инстинктов пациента, препятствующее аналитическому процессу. Предполагается, что если аналитик отвечает, существует опасность, что пациент и далее будет задавать вопросы и в конечном итоге вопросы превратятся в сопротивление, которое спровоцировал сам аналитик. Если психотерапевт отвечает на вопросы, касающиеся его личной жизни, то это разрушает терапевтическое инкогнито аналитика или раскрывает его контрперенос, нарушая развитие переноса. Если следовать в работе психоаналитическому правилу контрвопроса, мы создаем двойной стандарт: психотерапевт имеет право фрустрировать вопросы клиента, но сам при этом требует ответов на свои. Ф.Перлз писал: «Не легко разобраться в этой неувязке, но если терапевт разрешил парадокс работы одновременно с поддержкой и фрустрацией, методы его работы найдут уместное воплощение. Конечно,не только терапевт имеет право задавать вопросы. И невозможно даже перечислить всего, что пациент осуществляет с их помощью. Его вопросы могут быть умными и способствующими терапии. Они могут быть докучливыми и повторяющимися…наша техника состоит в том, чтобы предложить пациентам превращать вопросы в предположения или утверждения». Современная гештальт-терапия, поддерживая призыв Ф. Перлза, призывает терапевта быть аутентичным и полностью погружаться в близкий разговор с клиентом. Отвечать или не отвечать на вопросы клиента, исходя не из предписаний той или иной теории, а из реальной терапевтической ситуации. К. Наранхо занимает позицию близкую к психоаналитической: вопрос — это форма манипуляции, не выражающая переживания спрашивающего. Вопросы уводят содержание терапевтического взаимодействия от содержательности. Он даже советует применять правило отказа от вопросов (в особенности почемучных).
Однако, истинный диалог — в экзистенциальном «Я-Ты» буберовском смысле, а, по мнению Р. Резника, он является базисным основанием гештальт-терапии, не возможен без вопросов, которые нередко скрывают переживания. Где же выход? Техническим приемом будет переформулирование вопроса в утверждение. Например: «О чем вы думаете? Меня беспокоит, что вы чувствуете ко мне, и я бы хотел об этом знать». Вторая возможность — это безотносительно того, отвечает терапевт или нет, передать свое отношение к вопросу: «Вы спрашиваете, а я отвечать не буду» или: » Ваш вопрос затронул меня за живое, и я боюсь на него ответить». Самое важное для гештальт-терапевта быть свободным. Каждый раз решать отвечать или не отвечать, исходя из контекста диалога.
Таким образом, в гештальт-терапии поддержание диалога — это способ построения равноправных отношений. И в отличие от психоанализа, где психоаналитик во время работы выступает «отцовской фигурой», наделенной властью и ответственностью, гештальт-терапевт, поддерживая диалог, разделяет ответственность между собой и пациентом, моделируя ситуацию сходную с реальной жизнью.
9. Сфера применения и эффективность гештальт-терапии
Гештальт-терапия является универсальным психологическим методом, который применим к широкому кругу человеческих проблем. Очертим некоторые области применения современной гештальт-терапии: клиническая психотерапия; семейная терапия; тренинги для людей, стремящихся к личностному росту и улучшению коммуникации; тренинги для представителей различных профессиональных групп (например, педагогов, менеджеров); гештальт-педагогика; консультирование организаций. Ее используют при работе с невротическими и психосоматическими расстройствами, а также при работе с детьми. Некоторые гештальт-терапевты считают, что такая терапия может быть использована даже при лечении психотических расстройств на стадии ремиссии для повышения социальной адаптивности таких пациентов.
Будучи гуманистически ориентированной терапией, достаточно проблематично оценивать эффективность гештальт-терапии в рамках традиционных научных и эмпирических систем, в том числе и при оценке ее эффективности. Будучи ориентированной не столько на работу с болезненными симптомами, сколько на «личностный рост», неудивительно, что значительное число исследований, посвященных оценке эффективности гештальт-терапии, выполнено на группах здоровых людей.
М. Фулдсом (1971) при проверке гипотезы о возрастании самоактуализации после восьми групповых сессий по 4,5 часа по сравнению с контрольной группой, не участвовавшей в гештальт-терапии, отмечалось уменьшение компульсивности и догматизма, возрастание осознанности чувств и потребностей, самоприятие и способность к установлению значимых интерперсональных отношений.
М. Гудстейн при анализе группы студентов-психологов, прошедших гештальт-терапию, отмечал снижение авторитаризма и рост креативности.
В. Гэннон, отмечая воздействие гештальт-терапии на студентов колледжа, имевших межличностные проблемы, пропуски занятий и правонарушения, выделил рост самораскрытия и большую готовность к контакту.
Исследования по эффективности гештальт-терапии и эмпатического слушанья подтвердили гипотезу об эффективности гештальт-терапевтических интервенций в разрешении интрапсихических конфликтов, особенно конфликтов между полярностями, путем смягчения внутреннего критицизма и интеграции «расщеплений».
В серии исследований Л. Бетлера и его коллег рассматривалась проблема эффективности «фокусированной экспрессивной терапии», в которой гештальт-ориентированная терапия сопоставлялась с когнитивной и поддерживающей по эффективности в интенсификации осознавания и выражения нежелательных эмоций у депрессивных пациентов, проходивших терапию раз в неделю в течение 20 недель. Так, депрессивные пациенты с механизмами отреагирования и проекции поддавались лучше всего когнитивной терапии, поскольку их личностные преддиспозиции контрастировали с методами интроспекции и осознавания в двух других терапевтических практиках. Депрессивные пациенты, у которых диагносцировались интрапунктивные методы контроля, напротив, лучше реагировали на фокусированную экспрессивную терапию.
В целом гештальт-ориентированный тип терапии оказался более эффективным для пациентов с хорошо развитым внутренним контролем, низким сопротивлением и сверхсоциализацией.
Для более объемного представления о возможностях, ограничениях и перспективах гештальт-терапии желательно ее оценить с позиций других терапевтических систем. В социальном контексте гештальт-терапия предлагает модель «идеального человека», основными чертами которого являются анархизм, эгоцентризм и нарциссизм. Однако в связи с этим возникают вопросы, связанные с воспитанием детей, реакцией общества на больных и немощных, неконтролируемым освобождением эмоций у пациентов психопатического круга с антисоциальным поведением. Возникает также много вопросов относительно профессиональной ответственности терапевта. Поскольку гештальт-терапевт не несет ответственности за ухудшение состояния пациента, насколько такая терапевтическая модель оправданна при работе с пациентами, например, пограничного круга, которые характеризуются крайней незрелостью, зависимостью в противоположность гештальтистскому «идеалу» человека. В связи с этим, применение гештальт-терапии скорее ограничивается теорией и практикой личностного роста, нежели психотерапией в традиционном ее понимании.
В основе идеального человека гештальтистов — самосознание, самоподдержка, ответственность только за себя, но не т сопричастности и совместности. Однако не рискует ли одинокий и отчужденный от общества человек с идеями обесценивания разума и переоценкой телесного стать полностью изолированным и сверхавтономным?
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Гештальт-терапия — это не просто психотерапевтический метод, а стиль жизни, преображающий ее, позволяющий сделать жизнь более наполненной ощущениями и более осмысленной, а человека, способным переживать ее во всех проявлениях, открывать в себе все новые и новые ресурсы, видеть и чувствовать новые грани окружающего мира и своей личности.
Гештальт-терапия — это гуманистически ориентированный подход в психотерапии и консультировании, который ставит своими целями расширение осознавания человека и посредством этого достижение большей внутриличностной целостности, наполненности и осмысленности жизни, улучшение контакта с внешним миром в целом и с окружающими людьми.
Для объяснения человеческого поведения Перлз и его коллеги использовали идеи гештальтпсихологии, такие как концепцию динамики фигуры и фона, представления о целостности человеческого организма и о том, что организм и его окружающая среда представляют собой единое поле. Перлз использовал также некоторые философские идеи — идеи феноменологии, философского направления, возникшего в начале XX в. и настаивающего на необходимости исследовать вещи такими, какими они представлены в сознании, и идеи экзистенциализма о свободе и ответственности человека, экзистенциальной встрече Я — Ты.
Перлз характеризует психотерапевтический процесс как превращение «бумажных», «неживых» людей в реальных. Такой «бумажный», «ненастоящий» человек является продуктом западноевропейской цивилизации: он излишне озабочен поддержанием социального статуса, занят фантазиями о будущем и воспоминаниями о прошлом и не живет в настоящем, он чрезмерно рационален. Ему трудно «найти себя», свою самость, так как он «утонул» в гордыне и тщеславии, страхе, стыде и чувстве вины. Выход из такого положения вещей Перлз видел в том, чтобы довериться собственным чувствам, «прорваться» через блокаду ограничений и запретов, налагаемых на личность обществом, и обрести аутентичность.
Действие невротических механизмов приводит к тому, что человек теряет индивидуальность, целостность, расщепляется на фрагменты, зачастую противоположными друг другу, например уверенность — робость, мужское — женское, чувствительность рациональность и т. п. Психотерапевтическое воздействие связано с возвращением клиента путем интеграции к своей сути, к Самости. В процессе гештальт-терапии клиент научается доверять собственным чувствам и собственной организменной мудрости.
Важнейшим принципом гештальт-терапии является то, что ответственность за изменения лежит на клиенте, а терапевт лишь помогает ему расширить зону осознавания, хотя при этом и используются активные интервенции, фрустрации, экспериментирование и т. п. Здесь-и-теперь — принцип, который означает, что актуальное для организма всегда происходит в настоящем, будь то восприятия, чувства, действия, мысли, фантазии о прошлом или будущем, все они находятся в настоящем моменте. Использование этого принципа позволяет интенсифицировать процесс осознания. Принцип, связанный с процессом формирования фигуры и фона является динамическим, так как для нормального, полноценного функционирования организма необходима постоянная смена потребностей. Если гештальт не завершен и потребность не удовлетворена, то возникает опасность, что фигура станет ригидной, и в различных неадекватных ситуациях человек будет пытаться удовлетворить одну и ту же потребность. Следующим важнейшим принципом гештальт-терапии служит идея холизма, идея единства психической и телесной жизни человека, как проявления одной и той же реальности — человеческого бытия. В психике нет ничего такого, что не имело бы отражения в теле человека. Поэтому работа с телом является одной из важных составляющих гештальт-терапии.
Главная цель гештальт-терапии — достижение возможно более полного осознавания себя: своих чувств, потребностей, желаний, телесных процессов, своей мыслительной деятельности, а также насколько возможно полного осознавания внешнего мира, прежде всего мира межличностных отношений. Гештальт-терапия не стремится к немедленному изменению поведения и быстрому устранению симптомов. Устранение симптомов или изменение поведения, достигнутое без достаточного осознавания, не дает стойких результатов или приводит к возникновению новых проблем на месте старых. В результате гештальт-терапии клиент приобретает способность сознательно выбирать свое поведение, используя различные аспекты своей личности, сделать свою жизнь более наполненной, избавиться от невротических и других болезненных симптомов. Он становится устойчивым к манипуляциям других людей и сам способен обходиться без манипуляций, другими словами, он научается стоять на собственных ногах.
Гештальт-терапия за годы своего существования заметно обогатила и оплодотворила современную психотерапию, внесла в нее дух творчества, спонтанности, свежести. Идеи гештальт-терапии способствовали реабилитации обыденного человеческого познания, привлекли внимание к ценности жизненного мгновения, высветили пагубность рутины и автоматизма жизни современного человека, поставили его в очередной раз перед проблемой ответственности и выбора, утвердили ценность движения к истинному Я, путь к которому неизбежно лежит через страдания и тупики, но, как известно, только этот путь приводит нас к зрелости.
