«Язык и использование языка как инструмен­ты социальной власти» (Blakar, 1971-1973). ^

метки: Власть, Социальный, Инструмент, Слово, Выражение, Отправитель, Дэвид, Мысль

Практически вне зависимости от того, какие именно проявле­ния человеческой природы интересуют исследователя, рано или поздно он обнаружит, что исследует проблемы, связанные с «язы­ком и коммуникацией». И это ничуть не удивительно, поскольку только через коммуникацию, и в основном языковую коммуника­цию, мы можем заявить о себе (Mittelung) и вступить в контакт с другими человеческими существами ⁴ . Более того, именно через язык действительность постигается, осознается, а также «насле­дуется» от поколения к поколению (Berger & Luckmann, 1967).

В значительной степени мы реально живем и действуем внутри «мира языка». Эрнст Кассирер (Cassirer, 1944) удачно выразил это, обозначив человека как «знаковое существо».

Осознав это, перестаешь удивляться, что столь много людей занимались исследованием языка и его функционирования Па­радокс скорее в том, что традиционно сравнительно небольшое число академических дисциплин, в основном различные фило­софские и лингвистические направления почти монопольно за­нимались исследованием языка Однако в последнее время дру­гие науки, такие как биология и математика, а особенно со­циальные науки и среди них в первую очередь психология, включили язык в число полноправных объектов изучения. Эти нововведения находят отражение в таких названиях, как «пси­холингвистика» и «социолингвистика». Весьма убедительным свидетельством в пользу надежности позиций, уже завоеванных психологией, служит тот факт, что один из ведущих лингвистов нашего времени Н Хомский считает лингвистику разделом когнитивной психологии (Chomsky, 1968).

включенными в социальную матрицу или контекст

Цель настоящей работы — исследовать язык как составную часть социальной рамки или матрицы. Фактически будет сдела­на попытка проанализировать язык и функционирование языка в составе социальной и политической деятельности или поведе­ния, структурирующих нашу повседневную жизнь и управляю­щих ею. Для этого мы продемонстрируем и обсудим результаты ряда теоретико-эмпирических исследований, которые мы вы­полнили по теме «Язык и использование языка как инструмен­ты социальной власти» (Blakar, 1971-1973).

^

Первый пример. Несколько друзей пьют в компании. На столе бутылка. Ровно половина ее содержимого выпита. Практически одновременно Джон и Питер замечают:

П и т е р. Бутылка наполовину пустая.

«Конфликтология» : Развитие конфликтологии в социальной науке XIX-XX вв

... основателей конфликтологии. На рубеже XIX—XX вв. социология, являясь наукой о закономерностях и движущих силах общественного развития, совокупностью знаний о функционировании различных социальных систем, ... характерно исследование конфликта на основе таких специфических методов, как анкетирование, статистический анализ массовых данных, интервьюирование и др. В результате в рамках социологического ...

Джон. Бутылка наполовину полная.

Оба правы, или, выражаясь иначе, логически, если прав один, то должен быть прав и другой. Что касается внешней, эк­стенсиональной референции, то эти выражения синонимичны. Слушающий получит информацию об «одном и том же состоянии» вне зависимости от того, сообщит ли ее Джон или Питер. Однако имеются серьезные основания считать, что эти два вы­ражения могут совершенно по-разному воздействовать на ситу­ацию. Это становится более очевидным, если их немного рас­пространить:

Питер. Бутылка уже наполовину пустая.

Джон. Бутылка все еще наполовину полная.

Питер с его выбором выражений мог бы привести в уныние самую веселую компанию, тогда как выбор слов, произведенный Джоном, мог бы оживить празднество, даже если бы оно близи­лось к концу.

Второй пример. Два журналиста, А и В, командирова­ны с целью освещать войну во Вьетнаме. Возьмем следующие отрывки из их репортажей: А пишет об «американском участии в делах Вьетнама», а В — об «американской агрессии во Вьетна­ме». Соответственно, А пишет «Вьетконг», а В — «Народная Ос­вободительная Армия».

Очевидно, что у читателей, т. е. получателей информации в данном коммуникативном акте, сформируется совершенно раз­ное понимание событий во Вьетнаме, в зависимости от того, чей репортаж они прочитают. Выражение «американское участие в делах Вьетнама» создает совсем иное впечатление о США и их деятельности во Вьетнаме, чем выражение «американская аг­рессия во Вьетнаме». Аналогично конкурирующие наименова­ния «Вьетконг» и «Народная Освободительная Армия» подразу­мевают совершенно разную характеристику.

Здесь следует добавить, что данная коммуникативная ситуа­ция, очевидно, гораздо сложнее предыдущей. В основном это объясняется тем, что гораздо труднее решить, к чему относятся разные выражения. В примере с количеством содержимого бу­тылки «увидеть» то, о чем идет речь, было намного проще. Соот­ветственно, рассматривать языковые выражения и судить, к примеру, истинны они или ложны, было намного легче.

На этих примерах из области повседневной коммуникации видно, что выбор выражений, осуществляемый отправителем сообщения, воздействует на понимание получателя. Даже если отправитель старается «выражаться объективно», видно, что осуществляемый им вьТбор выражений структурирует и обусловливает представление, получаемое реципиентом. Эта прису­щая языку и пользующемуся языком человеку способность к структурированию и воздействию и есть как раз то, что мы име­ем в виду, утверждая, что «язык есть инструмент социальной власти» (social power).

Мы намеренно воспользовались поняти­ем власти, чтобы подчеркнуть тот аспект коммуникации и ис­пользования языка, который часто оставляют без внимания. Среди тех, кто занимается языком (особенно среди филологов), часто можно услышать споры по поводу того, какое выражение самое правильное с чисто лингвистической или стилистической точки зрения, но едва ли можно стать свидетелем дискуссии о том, чьи интересы или чья точка зрения лежат в основе опре­деленного языкового выражения. Однако социологу и психоло­гу трудно (или, во всяком случае, должно быть трудно) обхо­диться без вопросов типа: «Какого рода интересы лежат в осно­ве того или иного способа выражения?», «Какого рода действие, помимо чисто стилистического или лингвистического, оказыва­ет одно выражение в отличие от другого?» и т. п. Тем самым дол­жна быть предпринята попытка исследовать структурирующие и оформляющие функции языка и пользующегося языком, и по­нятие власти показалось для этого наиболее удачным. Очевид­но, что возможность структурировать и обусловливать опыт другого лица вне зависимости от того, осуществляется ли это посредством языка или как-то иначе, есть фактически осуще­ствление (социальной) власти над этими лицами. Понятие вла­сти было выбрано несмотря на то, что в социальных науках оно используется самыми разнообразными способами как термино­логически, так и в обычном смысле. Здесь это понятие исполь­зуется в обыденном, достаточно широком значении, подразуме­вающем, что каждый, кто оказывается в состоянии воздействия на кого-либо, осуществляет власть. Власть может осуществ­ляться и через язык. Существует мнение, что некоторые люди обладают «даром красноречия». Это обычно относится к тем, кто умно и убедительно выступает в споре или дискуссии. Ра­нее указывалось, как манипулятивные возможности языка экс­плуатируются в рекламном деле (ср. Hansen, 1965) и в полити­ческой пропаганде (идеологии) (см. Marcuse, 1968, 1969).

Феномен власти в жизни общества философия

... в их свете проследить историю возникновения власти. Власть в обществе во всех ее разновидностях, и сами проявления власти, связаны своим происхождением прежде всего с социальным организмом, его спецификой, состоящей в регуляции жизни ... Их отпечаток несут на себе в той или иной мере власти всех видов. В свою очередь, уже в самой власти как феномене, рожденном функционированием живых, мыслящих существ, ...

По­эты и писатели также всегда знали о власти слов, которая лежит в основе их способности воздействия (ср. Carling, 1970).

(позицию власти),

^

1. Выбор при кодировании и декодировании

Ситуация коммуникации — это такая ситуация, в которой отправитель имеет «нечто» (сообщение), что он хочет (намере­ние) передать получателю. Такая передача может осуществ­ляться многими разными способами и с помощью многих раз­ных средств (Hockett, 1963).

Однако для людей наиболее обычным средством является язык. Когда у отправителя имеется мысль или сообщение, которое он хочет передать, то эта мысль (сообщение) может быть закодирована многими альтернатив­ными, но функционально эквивалентными кодами, т. е. одно и то же значение или сообщение может быть передано с помощью нескольких различных выражений. Содержание «X опоздал» может быть передано и с помощью выражения «X пришел позд­но» и с помощью выражения «X не пришел вовремя». Аналогич­ным образом все три утверждения «не хватает», «недостаточ­но» и «слишком мало» способны передавать идею недостатка чего-либо. Именно для этой цели существуют словари синони­мов — словари, где можно отыскать разные слова и выражения для одной и той же мысли или смыслового содержания.

Каждый раз, когда мы хотим «нечто» выразить, мы должны выбрать между несколькими альтернативно возможными спо­собами, которыми это «нечто» может быть выражено. С анало­гичной проблемой сталкивается получатель. Он слышит звуки (или читает буквы), которые издает отправитель, он декодиру­ет (извлекает, понимает) содержание, или значение, которое было передано. Однако многие (может быть, даже все?) звуча­ния или письменные последовательности могут передавать не­сколько различающихся смыслов. Наиболее яркими примерами этого являются омонимия в устной речи и омография в письмен­ной. Слово ball может иметь два совершенно не связанных меж­ду собой значения: мяч, по которому можно ударить, и бал, на котором танцуют. А когда мы слышим вне контекста высказыва­ние Peter beat John «Питер побил Джона», невозможно понять, то ли Питер выиграл забег, в котором они оба участвовали, то ли он ударил Джона палкой.

Общественная (социальная) природа языка и закономерности его развития

... обслуживания языком общества; Выражение языком общественного сознания; Зависимость развития языка от ... социальной обусловленности языка, его социальная дифференциация, функциональное развитие, а также языковая политика, языковое строительство, функция языка как этнического признака, значение социального фактора в развитии языка, ... выделении социального аспекта в слове. В сборнике под названием «Язык и ...

Когда получатель что-то слышит или читает, он должен в процессе декодирования выбрать одно из нескольких возмож­ных значений. В этом ему помогает контекст: сама ситуация, то, что было сказано ранее, а также то, что было сказано после⁸ . Если считать, что акту коммуникации действительно свойственны эти характеристики, тогда в самом деле можно засомневать­ся, в состоянии ли вообще получатель «вытянуть» из языкового высказывания именно те мысли и чувства, которые намеревал­ся сообщить отправитель. Как мы видели, коммуникация впол­не может оказаться неудачной как в процессе кодирования, если отправитель выбирает языковые выражения, которые неадек­ватно отражают то, что он хочет передать, так и в том случае, когда получатель декодирует нечто, отличное от того, что имел в виду отправитель.

Однако как раз в этих выборах, которые и отправитель и по­лучатель обязаны осуществить (и в особенности это касается выбора отправителя), мы видим основание для утверждения, что «использование языка предполагает осуществление влас­ти». (Мы употребляем здесь слова «выбор» и «осуществление выбора», не рассматривая вопрос о том, является ли выбор со­знательным и намеренным или нет.) Как мы видели в приведен­ных выше примерах, даже так называемые синонимичные выра­жения могут вести себя совершенно по-разному: они могут под­черкивать или выделять различные аспекты ситуации, а также передавать или обозначать разные действия или разное отно­шение к тому, о чем идет речь. Здесь важно помнить, что за не­который отрезок времени мы можем передать только одно выра­жение или элемент. Мы не можем передать целую мысль или смысловое содержание непосредственно из сознания одного человека в сознание другого, мы обязаны распределить нашу мысль и смысловое содержание во времени в виде звучащей речи (Lashley 1951; Rommetveit, 1968, 1971).

Точно так же мы не можем употребить одновременно два или более объясняю­щих друг друга высказывания. Мы обязаны выбирать и «ставить все на одну лошадь».

Мать Дэвида обнаружила, что в банке меньше печенья, чем следовало бы. Подозрение немедленно падает на Дэвида. Свое подозрение она может выразить различными способами, на­пример:

^

2) Это ты стибрил печенье, Дэвид?

3) Это ты свистнул печенье, Дэвид?

4) Это ты стянул печенье, Дэвид?

5) Это ты стащил печенье, Дэвид?

6) Это ты украл печенье, Дэвид?

Американцы наращива­ют мощь своих военно-воздушных сил во Вьетнаме,

Сложность взаимоотношений между языком и действитель­ностью — одна из причин того, что выбор, осуществляемый от­правителем в процессе кодирования, играет столь существен­ную роль в структурировании средствами языка. Взаимоотно­шения между языком и действительностью всегда интересовали философов, а также поэтов и писателей (Naess, 1961).

Отно­шение «язык—действительность» не будет обсуждаться здесь сколько-нибудь детально. Мы лишь покажем, каким образом отчасти именно сложность этого отношения придает выбору отправителя в фазе кодирования такой сильный структурирую­щий и воздействующий эффект. Для многих языковых утверж­дений легко ответить на вопросы типа: «Правда ли это?», «Пра­вильно ли это?», «Соответствует ли это действительности?» и т п. Если вернуться к примеру с бутылкой, то достаточно лег­ко выявить, соответствует ли факту утверждение: «Бутылка на­половину полная (наполовину пустая)». Если ответ утверди­тельный, то можно быть уверенным, что такие утверждения, как «Бутылка пустая» или «Бутылка полная» не соответствуют дей­ствительности. В случае других утверждений ответить на во­просы такого типа в принципе иногда возможно, хотя практи­чески сделать это нельзя. Возьмем, например, такое утвержде­ние: «В Сахаре 7753538421 песчинка».

небезразлично,

^

Помимо того что отправитель всегда должен выбирать сре­ди множества возможных средств выражения, язык и сам по себе является сложным инструментом, на котором играет тот, кто им пользуется. Поясним это на примере слова. Румметвейт (Rommetveit, 1968, 1972) как в своем теоретическом подходе, так и в практических исследованиях показал, что при обработ­ке слова проявляются по крайней мере три разных процесса, или компонента, внутреннего состояния. Во-первых, один компонент — референциальная функция, во-вторых, выделяется ас­социативный компонент, и, в-третьих, каждое слово имеет эмотивный аспект¹⁰ .

Поясним это на примерах. Референциальную функцию лег­че всего продемонстрировать через омонимию, т. е. языковую форму (последовательность букв или звуков), которая может соответствовать двум совершенно разным значениям. Возьмем слово ball, которое может иметь два абсолютно разных референ­та: «то, по чему ударяют» и «то, где танцуют».

Ассоциативный компонент хорошо иллюстрируется словами типа cottage «коттедж». У многих из нас это слово рождает в воображении картины гор, снега, катания на лыжах, камина и т. п. Все это не имеет никакого отношения к интерпретации слова cottage в узком смысле, но представляет ассоциативную сеть, которая активизируется этим словом.

Мы также знаем, что слово может возбуждать чувства или эмоции. Приведенные выше ассоциации, активизированные словом cottage, носят главным образом положительный харак­тер. Однако эмотивный компонент виден более или менее от­четливо, если взять два или более слов, относящихся к одному и тому же объекту, но активизирующих совершенно разные эмо­ции. Типичный пример такого рода — использование слов black «чернокожий», negro «негр», colored «цветной» и nigger «черно­мазый», которые все означают «человек с темным цветом кожи», но активизируют совершенно разные чувства и выдают совер­шенно разное отношение к описываемому лицу (лицам) со сто­роны говорящего.

единый образ,

Здесь следует подчеркнуть, что каждый языковой элемент является очень сложным и чувствительным инструментом, на котором играет тот, кто пользуется языком. Таким образом, вос­приятие и понимание, рождающиеся у получателя, зависят от того, как пользуется этим тонким инструментом отправитель. В действительности именно эта игра с различными компонента­ми слова и происходящими с ним процессами всегда эксплуати­ровалась в риторике, политической демагогии, а также в поэзии. Язык рекламы — это пример того, как референциальный компо­нент растворяется и уходит на задний план, а эмотивные компо­ненты, в особенности позитивные эмоции, активно эксплуатиру­ются (Hansen, 1965).

Однако, осознаем мы это или нет, в наших обыденных разговорах мы используем те же самые механизмы.

^

Третье свойство, лежащее в основе «использования языка, предполагающего осуществление власти», заключается в том, что язык представляет собой «открытую» и порождающую сис­тему. Под этим мы имеем в виду, что, например, с помощью сло­варя английского языка можно производить бесконечное число предложений и постоянно создавать новые предложения и фра­зы, которые никогда ранее не использовались (и все-таки ока­зываются понятными) (ср. Chomsky, 1964).

А сами используе­мые слова частично меняют свое значение и содержание, по­скольку употребляются в постоянно меняющихся комбинациях и контекстах. Эти изменения могут происходить во всех трех составных процессах, происходящих со словами, которые иссле­довались выше.

Однако самое существенное, что следует отметить в этой связи, — это то, что в качестве пользующихся языком мы по­стоянно создаем новые слова и выражения, и эти новые ярлыки, конечно, не являются нейтральными.

^

Три основополагающих свойства языка и коммуникации, рассмотренные к настоящему моменту, сходны между собой в том, что вынуждают каждого пользующегося языком осуществлять структурирование, воздействие, принятие точки зрения и т. п. через его собственное использование языка. Четвертое основополагающее свойство, которое мы рассмот­рим, отличается от них тем, что оно проявляется через инди­видуального пользующегося языком иначе. Сам язык как систе­ма представляет собой только один из всех возможных способов концептуализации, только один способ осознания и понимания действительности. Как мы увидим, «собственно язык» более или менее явно отражает структуру социально-политической влас­ти в данном обществе и неизбежно принимает некоторую точку зрения, т. е. принимает чью-либо сторону.

работо­датель,

Если принять это во внимание, неудивительно, что именно в моменты кризисов и резких перемен мы замечаем, как язык осу­ществляет свою власть над нами. В работе Энценсбергера «В поисках потерянного языка» (Enzensberger, 1963) показано, как крушение в 1945 г. германского рейха привело к катастрофе и в языке. А Хинтон замечает: «Каждая революция создает но­вые слова. Китайская революция создала целый новый словарь» (Hinton, 1968).

Два последних примера должны проиллюстри­ровать тесную взаимосвязь между языком и его использовани­ем, с одной стороны, и социальной властью и ее осуществлени­ем, с другой.

социальных конвенций

к.акмяу-мяуи

В нашем языковом коде мы могли бы с легкостью назвать собаку «кошкой» и наоборот. Однако если мы принимаем такую систему, как описанный выше язык детей, кошку нельзя будет называть гае-гае, а собаку — мяу-мяу.

Тип отношений, существующий в обычном языковом коде между языковыми обозначениями и тем, к чему они относятся, дает нам возможность выбирать, какое обозначение мы свяжем с конкретным явлением, пока действует наше соглашение. По­скольку, как было показано, языковое обозначение может иметь существенное значение для нашего понимания обозначаемого явления, заставить принять свои обозначения — это весьма важный акт социальной власти. Интересно было бы исследо­вать, действительно ли любой человек и любая общественная группа в условиях демократии в рамках действующего социаль­ного контракта на использование языка имеет равные возмож­ности для принятия своих предложений по языковым обозна­чениям ¹³ .

^

1. Разновидности инструментов власти, имеющихся в распоряжении отправителя

Последующий более детальный анализ и примеры некоторых «инструментов власти», которыми располагает отправитель, дол­жны послужить надежным доказательством важности выска­занных выше более общих теоретических положений. Более того, как мы надеемся, последующий более «эмпирический» анализ продемонстрирует необходимость изучения языка в социальном контексте (рамке).

Следующий перечень «инструментов власти» не претендует на полноту и должен быть дополнен в ходе даль­нейшего как теоретического, так и эмпирического анализа. Бу­дут рассмотрены следующие шесть «инструментов власти», име­ющиеся в распоряжении отправителя: 1) выбор слов и вы­ражений; 2) создание (новых) слов и выражений; 3) выбор грамматической формы; 4) выбор последовательности; 5) исполь­зование суперсегментных признаков; 6) выбор имплицитных или подразумеваемых предпосылок.