Зачастую освещение проблем русской истории осуществляется в историографии по правлениям. Такой подход имеет под собой основание — роль государства в истории России выше, чем в истории государств Западной Европы. Однако в связи с этим порой в трудах русских историков маскируется проблема общественных процессов, им придается недостаточная роль. Заполнить этот пробел, или, по крайней мере, положить начало делу его заполнения старается проф. Элис Фиртшафтер в своей книге «Социальные структуры: разночинцы в Российской Империи».
Книга проф. Виртшафтер затрагивает две объемных и показательных темы. Первая — история русского разночинства. Она запутана, как и сама эта социальная категория. Однако, корректное представление о ней необходимо. Помимо того, что разночинство сыграло большую роль в XIX в., именно его можно назвать такой категорией, на примере которой можно взглянуть на восприятие обществом своих групп. Разночинство, которая на протяжении всей своей истории никогда не имело четких социальных рамок, обнажает характер движения российского общества, закономерности его развития, достоинства и недостатки, дает ответы на вопросы о характере власти.
Вторая тема — история русских общественных отношений — тема, несколько клишированная в русской историографии. Как правило, эти отношения представлены очень рельефными, существующими в рамках четко заданных сословных границ. Автор, используя источники о разночинстве, хочет доказать, что такое представление не соответствует действительности.
Глава 1. Социальные структуры
Краеугольным камнем данного исследования можно назвать разночинство. Главной особенностью социальной группы разночинцев в русском обществе является нестабильность, размытость границ этой группы. Автор показывает эволюцию представлений разночинцах и подтверждает это.
С правовой точки зрения разночинцы из «остаточной» категории населения, заполненной выходцами почти откуда угодно: из отставных солдат, из духовенства, — постепенно, к началу XIX в. начинают превращаться в более определенный класс, в котором выделяются подгруппы чиновников, городских торговцев etc. Однако их социальный состав все равно остается расплывчатым, не формирующим формальную категорию — термин «разночинцы», как и термин «интеллигенция», все еще не может быть правильно истолкован в отрыве от контекста. Несмотря на запреты, они участвовали в торговле, городской и междугородней, не везде платили налоги, пользовались свободой социального и территориального передвижения. история сословный разночинец дворянский
Исследование лидерства и роли лидера в социальных группах
... в социальных группах и их разновидность, а также выявить факторы, влияющие на эффективность работы группы; 2. Исследовать феномен лидерства, рассмотреть концепции лидерства; 3. Исследовать роль лидера и руководителя в социальных группах и дать рекомендации по управлению группами в организации. ...
Обнаруживая такую свободу в рамках одной социальной группы и такое бессилие государства эту свободу ограничить, автор продолжает социальное исследование и обнаруживает, что и границы всех остальных сословий немногим тверже. Дворянское право владения крестьянами оказывается вовсе не уникальным, оно не просто оспаривается депутатами от сословий на Уложенной комиссии, но легко присваивается богатыми мещанами, купцами и даже «крепостными миллионерами» от имени своих хозяев. Приводятся примеры нарушения сословных границ: дворяне, терявшие статус из-за бюрократической ошибки и становившиеся разночинцами; претенденты на аноблирование, самозваные или истинные; крепостной, который бежит и приписывается к мещанству; дети крепостного, которые отдаются «мещанином» в обучение, закрепощаются учителем и по жалобе избавляются от незаконного закрепощения. Автор даже находит случаи фактического рецидива кабального холопства в XIX в., когда свободные крестьяне нанимались помещиками на определенных условиях.
Представление проф. Виртшафтер о русских социальных процессах таково: она оспаривает тезис историографии о том, что социальная структура Российской Империи строга и неделима. На примере разночинства она показывает легкость, с которой член одной общественной группы мог перейти в другую. По мнению автора, так проявляются не скрытые социальные процессы, не образование «потерянной буржуазии», но аморфность, пассивность общества. Сословия с размытыми границами не были лишены содержания, но они не могли естественным путем выкристаллизоваться в нечто цельное и социально активное.
Глава 2. Государственный контроль
Какова была причина такой социальной аномалии? Откуда взялась социальная пассивность русского общества? Ответ: ее причиной была государственная социальная политика. Авторитарное русское государство, по мнению автора, подавляло естественные общественные процессы и пыталось консолидировать общество в четкую сословную систему, которая значительно облегчила бы сбор налогов и административное управление людским ресурсом.
Однако государству не удавалось полностью остановить незаконные социальные отношения населения на протяжении всего XVIII и первой половины XIX вв. Проф. Виртшафтер подчеркивает слабость государственного контроля на местах. Пример разночинства оказывается особенно уместен — в петровское, в екатерининское и в александровское правление разночинство получает абсолютно разные правовые определения (неполноправные посадские, податная ремесленная и торговая соц. группа, мелкое чиновничество и интеллигенция) и остается почти неуловимым для точного государственного планирования.
Остальные с попущения местных властей также нарушали сословные границы, торгуя в городах и с городскими, незаконно владея крестьянами и передавая право их владения, незаконно мигрируя из сословия в сословие. Так, например, для записи в мещанство был установлен имущественный ценз в 500 рублей. Чтобы заработать эти деньги, кандидат в горожане не может не прибегать к незаконной торговой деятельности; он прибегает к ней, на что местные власти закрывают глаза — им нужен дополнительный налогоплательщик.
Социально-экономическое и политическое развитие Российской империи ...
... Юга в общей выплавке чугуна в России увеличился в 90-е годы до 28,5%. Быстрое развитие получила нефтяная промышленность в Баку. ... Дети крестьян, мещан, духовенства, обедневшего дворянства быстро утрачивали социальные связи с породившей их средой, превращались в ... 20 - 25% - на страны Азии и Америки. Существенной чертой развития капитализма в России было проникновение иностранного капитала в российскую ...
Местные власти необязательно покрывали незаконные межсословные отношения — они могли просто не обладать инструментами для контроля за ними. Наиболее показательно в этом смысле незаконное владение крестьянами. Богатые мещане совершали огромные махинации с крестьянами и поместьями (Прим: поместье и крестьяне Короновского).
Процедуру урегулирования вопросов незаконного владения крестьянами создали только к середине XIX в.
Таким образом, проф. Виртшафтер считает Российскую Империю обществом, в котором государственный фактор подавлял развитие настоящих общественных структур. В конце-концов в XIX в., начиная с министерской реформы государство начало преуспевать в обозначении общественных границ, но ему все равно пришлось идти на экономические и торговые уступки. Тем не менее, глубинное противоречие власти и общества сохранялось и оставалось одним из принципов российской общественной жизни.
Заключение
Книга Э. Виртшафтер очень необычна. Она предоставляет общественную жизнь Российской Империи с неожиданной стороны — демонстрирует правовое самосознание населения, взаимоотношения людей с государством. Ее восприятие русских сословных отношений выглядит очень необычным, живым, оно выявляет глубокие исторические черты взаимоотношений государства и населения, которые можно проследить даже в современной российской внутренней политике.
Мне кажется, в книге автора есть некоторое преувеличение масштабов социальной свободы в угоду научной концепции. Например, статистика освобождения крестьян в рамках, например, Указа о вольных хлебопашцах за все время его действия (не за время александровского правления!) составляла всего 1,5 % от общего числа крестьян.
Так или иначе, выводы Виртшафтер о сущности социальной группы разночинцев в России, о сословной свободе и об общественной роли государства заметно расширили мой студенческий кругозор.
