Русская философская мысль, особенно на вершинах ее развития, сегодня по праву становится предметом национальной гордости. Продолжая традицию авторов, воспевавших русскую землю и ее героев-защитников, отечественные мыслители создали целостную систему идей, описывающую духовную роль России в семье других стран и народов. Использование этой символической сокровищницы нашими современниками способствовало бы преодолению кризиса сегодняшней России, так как философская мысль всегда была озабочена будущим страны.
Интерес к русской философии определяется и таким обстоятельством: во всем мире эйфория от успехов науки и техники сменяется разочарованием и поиском новых ориентаций, подчас полностью разрывающих с рациональностью. Русские мыслители, как правило, позитивно относились к науке, но никогда не считали ее универсальным средством обновления жизни. Основной упор они делали на нравственное совершенствование человека, поиски правды, включающей открытия не только Истины, но Добра и Красоты. Объяснение этому следует искать в исходных ценностных ориентациях российской мысли. Если на Западе сознание людей оказалось расколотым на две культуры — интеллектуальную и духовную, то в России обе эти составляющие сознания сохранили свое единство. Конечно, не следует смешивать философскую идею человека с реальными практиками его жизнедеятельности, но и не стоит впадать в уныние от несоответствия возвышенных разговоров о человеке с теми подчас жестокими последствиями его действий, с которыми мы сталкиваемся в российской действительности. Осознание этого должно наставлять и укреплять веру любителей философии в необходимость признания правил добра в качестве принципов политических и практических действий и поступков, а профессиональных философов настраивать на поиски источников репрессивности в разнообразных формах жизни и вместе с общественностью избавлять от них наше государство. Россия станет великой, если мы полюбим и поверим в нее, но мы сможем гордиться ею только тогда, когда в ней перестанут унижать каждого отдельного человека. Эта мысль о внутренней духовной связи личности и общества является характерной для большинства русских философов.
период XI-XVII столетий
» Слово о законе и благодати» митрополита Иллариона
Сочинение Иллариона проникнуто патриотическим пафосом прославления Руси как равноправной среди других государств мира. Византийской теории вселенской империи и церкви Илларион противопоставляет идею равноправия всех христианских народов. Он доказывает преимущества Благодати перед Законом: «Прежде Закон, потом Благодать: прежде тень, потом истина». Закон, данный Богом пророку Моисею, регламентировал жизнь избранного народа. Новый Завет имеет всемирное значение, ибо каждый народ обладает правом на свободное избрание возвещенной Христом Благодати. Илларион возвеличивает подвиг Владимира, принявшего христианство и содействовавшего развитию и процветанию Руси.
По педагогике: «История педагогической мысли в России»
... педагогической мысли. Педагогическая мысль эпохи Петра Рассматривая школу и педагогическую мысль эпохи Петра I, следует иметь в виду, что уже до него ощущалось постепенное усиление воздействия на Россию ... образование. К середине XI в. в Киеве уже появились начитанные, обладавшие довольно широкими знаниями знатные люди: ... русский язык западноевропейских учебников, прежде всего по предметам естественным, ...
Высокое художественное мастерство автора «Слова» обеспечило его произведению большую популярность. Оно стало образцом письменности и заложило основы русского самосознания, которое осмысляет с тех пор себя как носителя Благодати.
Начиная с XV века Россия подвержена западноевропейским влияниям, которые усиливаются в эпоху петровских преобразований, однако это не только не приводит к утрате самобытности, но и, наоборот, стимулирует поиски «русской идеи» .
письменная полемика царя Ивана Грозного с князем Курбским
После бегства из России Курбский занимался изучением латинского языка, переводческой деятельностью. Он жил в Польско-Литовском государстве в эпоху Возрождения, когда в странах Западной Европы пробудился интерес к античному классическому наследию, появилось стремление возродить лучшие образцы античной культуры. Курбский писал, что он потратил немало лет, обучаясь грамматическим, диалектическим и прочим наукам, изучая «разумы высочайших древних мужей». Грамматика учит, как надо писать, риторика учит хорошо говорить, диалектика учит, как надо мыслить. Нравоучительная философия научает «правде и разумности, мужеству и целомудрию и иным добротам душевным»: «Застаревшие дурные привычки в душах человеческих через многие годы становятся самим естеством людей, и трудно от них избавиться» .
Пребывание за границей привело Курбского к мысли о существовании «естественного закона», по которому должны жить люди. С этих позиций он осуждал свирепые нравы российской власти и особенно казни без суда. Вместе с тем его идеалы были полностью аристократическими: он вовсе не заботился о равенстве всех людей перед законом, а считал, что царь должен слушаться своих советников. Между тем западные гуманисты уже выступали против привилегий и всевластия знати и требовали ограничения их власти над крестьянами. Одно из главных убеждений Курбского состояло в том, что Россия является носительницей истинной веры, но идеал его лежал, скорее, в прошлом, чем в будущем. Конечно, Курбский не призывая к восстановлению феодальной раздробленности, однако не принадлежал и к числу реформаторов, к которым он относился не менее враждебно, чем к тирану-царю.
период XVII—XIX вв. еков.
П. Я. Чаадаева
В конце XIX века общественная и духовная мысль России становится весьма разнообразной. Печатается большое количество оригинальных философских сочинений по всем направлениям. Труды русских специалистов по теории познания, логике, социологии, праву, истории переводятся на европейские языки, тем самым Россия как бы возвращает свой интеллектуальный «долг» Западу. Однако это вовсе не свидетельствует о том, что Россия была духовно колонизирована Западом и стала «работать на него». Напротив, теперь можно говорить об обратном влиянии, что подтверждается глубоким интересом западных интеллектуалов к духовной культуре России.
Русская религиозная философия XIX-XX вв
... Русская философия имеет богатое наследие. Десятки крупных русских философов оказывались в центре духовной культуры России. 1.1 Соловьев Владимир Сергеевич Центральной фигурой во всей русской религиозной философии ... исчезнет из мира людей. Многие исследователи отмечают, что в истории русской философии особо выделяется период, охватывающий XIX и начало XX века. славянофильский либерализм гуманизм ...
Хотя до XVIII века в России не было самостоятельных философских работ, тем не менее было бы неверно думать, что русские люди обходились без философии. На самом деле многочисленные «Сборники», имевшие широкое хождение на Руси, содержали отрывки из философских систем Античности и Средних веков, что свидетельствовало о накоплении культурного богатства. Постепенно это наследие дало свои ростки на оригинальной русской почве. Здесь в первую очередь следует упомянуть интенсивные попытки осознать и обосновать своеобразие России и ее назначение. Так главными проблемами русской философии становятся вопросы исторические. Они самым тесным образом связаны с самопониманием человека, и поэтому антропологическая тема также становится одной из главных. Наконец, формирование русской государственности стало стимулом для размышлений на тему власти — ее критика или обоснование остаются лейтмотивом российской мысли вплоть до сегодняшнего дня. Важнейшей особенностью философии государства является ее связь с религией. Утопия » Москва — Третий Рим» создавалась в контексте идеи о Царстве Божием на земле и характерна как попытка соединить небесное и земное, божественное и человеческое в конкретной действительности.
Местами истинной жизни, где предпринимались попытки преображения земного человека в божественного, были храмы и монастыри. Именно там, сопереживая страданиям Христа, люди достигали единства и нравственной солидарности. Греки путем философии, гимнастики и диетики научились управлять своим телом и своими страстями, однако они не ставили своей целью полное очищение от телесных желаний. Христианская забота о душе, напротив, ориентирована на внутреннюю аскезу, борьбу со страстями и подавление желаний. Собственно, христианские святые — новые герои, демонстрирующие победу над внутренним врагом человека, имя которому дьявол (это не столько существо, сколько общее имя для страстей человеческих).
Страсти зарождаются в одной душе и как вирусы передаются другой при обмене взглядами, словами, телесными прикосновениями.
Недаром в Сорском скиту, устроенном православным святым Нилом Сорским по восточному образцу, были приняты жесткие требования контроля, напоминающие нормы санитарного контроля во время эпидемий. Странный поворот от общежития к изоляции и компромисс между монастырем и пещерой отшельника, достигнутый в ските, объясняется не растущим индивидуализмом, а стремлением осадить невинные души от заражения страстями порочных людей.
Христианство изначально было на Руси государственной религией, ибо власть осознала веру как способ укрепления национальной идентичности. Православие оказалось центром не только государственной идеологии, но и просвещения. В частности, монастыри стали центрами книгаи живописания, там разгорались серьезные споры, в том числе на философские темы. Против отождествления церкви и государства выступали так называемые нестяжатели, которые стремились отстоять самостоятельность веры и проводили принцип невмешательства в мирские дела, тем самым они отходили и от притязаний на светскую власть. Тяжелейшим кризисом в истории русской культуры был церковный раскол — разделение церкви на никониан и староверов. Его преодоление дало выход духовной энергии, которая прежде растрачивалась на утопию. В результате секуляризации, произошедшей в XVIII веке, философское сознание постепенно освобождается от идеологической и религиозной ангажированности. Молодые люди получают возможность учиться за границей, да и в самой России интенсивно открываются учебные заведения. Между тем отождествлять русскую философию XVIII века с европейским рационализмом, абсолютизировавшим разум, было бы неверно. Трудности согласования идеалов разумности и духовности ярко проявились в спорах западников и славянофилов.
|
Западники отстаивали индивидуальную свободу и единство на основе рациональности. |
Славянофилы опирались на почвенническую идеологию и православные представления о божественной природе человека. |
Александр Николаевич Радищев, Петр Яковлевич Чаадаев, В. Г. Белинский, Памфил Данилович Юркевич
Надо заметить, что русская философия всегда была сильно политизирована. И дело тут не в какой-то врожденной ангажированности русских мыслителей, а, скорее, в устройстве самой социальной жизни, которая была далека от идеалов и постоянно требовала либо революционной критики, либо компенсации в форме утопии. Это отрицательным образом сказывалось на системности и теоретичности русской философии. Наиболее яркие и самобытные ее произведения выполнены в литературно-эссеистской или публицистической манере. Но не стоит думать, что это недостаток: объемистые системы по-своему репрессивны, в то время как полемические статьи пробуждают самостоятельную мысль читателя. Несомненным достоинством русской философии XX столетия является пластичное соединение академической традиции и жизненно-практического философствования. Работы основоположника русского космизма ?. Ф. Федорова и других предназначены как для профессионалов, так и для широкой общественности. Эта открытость русской философии должна культивироваться и сегодня.
Неверно думать, что расхождения русских философов определялись только по религиозным или политическим критериям. Значительный интерес представляют самобытные оригинальные мыслители, заботившиеся об укреплении государственного тела России. Им было чуждо отношение к государству только как к аппарату насилия. Согласно их взглядам государство является продуктом человеческого творчества и функционирует по своим законам, к которым свободные индивиды должны относиться с должным уважением. Между тем, и правители, и подданные безжалостно эксплуатируют государственную машину, и это приводит к ее поломке. В этом случае страдают и сами «пассажиры» [https:// , 24].
Константин Николаевич Леонтьев
Философии Константина Леонтьева свойственно отрицание оптимистически-гуманистического понимания человека, столь характерного для эпохи прогресса, идеология которого строилась на допущении разумности и наличия доброй воли. Вера в «земного человека», по мнению Леонтьева, это новый соблазн, который привел к загниванию культуры. Опасным признаком этого выступают индивидуализм и автономность как реальные черты характера и идеологические ориентиры философии буржуазного общества. Взамен почитания Бога Европа принялась за обожение человека, поверив в «идеальное, самостоятельное автоматическое достоинство лица». Исток этих тенденций философ видит в секуляризме, ограничивающем церковь во имя свободы человека. Отрицание того, что «земной человек» является точкой опоры для познания, религии, права и государства, объединяет Константина Леонтьева с такими крупными философами, как Фридрих Ницше и Мартин Хайдеггер. Все трое искали более сильной и авторитетной инстанции и видели ее в Боге (Леонтьев), в судьбе бытия (Хайдеггер), в сверхчеловеке (Ницше).
И все трое парадоксальным образом были основоположниками новой антропологии, не только не унижавшей, но возвышавшей достоинство человека, возрождающей его ответственность за самого себя и все происходящее в мире.
Как и Ницше, Леонтьев считается «аморалистом», однако это недоразумение. Философ различает «любовь к ближнему» и «любовь к дальнему» .
|
» Любовь к ближнему» Леонтьев защищает в силу ее направленности на конкретного человека и реализации в конкретных добрых и ответственных поступках. |
» Любовь к дальнему», напротив, осуждает за ее абстрактность и необязательность. Философ даже проповедует необходимость страдания, призывает к смирению перед злом и говорит о необходимости «Страха Божьего», без которого любовь становится жалостью и завершается в сфере переживаний, никак не воплощаясь в делах. |
Леонтьев противник «морализации», которой не должно быть места при оценке истории, поэтому он развивает программу, которую можно назвать «эстетикой истории». В противоположность декадентской эстетике упадка он видит в государстве воплощение формы и выступает его защитником, при этом государство должно реализоваться и в гражданской жизни, что выражается в признании идеи государства и тем самым в его одухотворении.
Николай Федорович Федоров
Главной задачей Федоров считал не только познание, но и переход от него к осуществлению истины: «В настоящее время дело заключается в том, чтобы найти, наконец, потерянный смысл жизни, понять цель, для которой существует человек, и устроить жизнь сообразно с ней». Он осуждал Платона за обожение идей, критиковал Канга за разрыв теоретического и практического разума и задолго до современности поставил диагноз «смерти философии». Федоров не был и не мог быть академическим философом, он помогал не только деньгами нищим, но и советами тем, кто нуждался в них. Люди, общавшиеся с самобытным философом, испытывали к нему бесконечное уважение. Федоров осуждал преклонение не только перед теоретическим разумом, но и перед природой. Ему принадлежит высказывание о том, что «природа наш враг»: задача человека — управлять ею. Однако неверно было бы думать, что перед нами некий технократ. Напротив, по мысли Федорова, техническое творчество как раскрытие планов Бога должно быть поставлено на службу реализации назначения человека. Он говорит о «спасении Вселенной», призывает к соучастию человека в этом общем деле.
Особенно остро переживал Федоров эгоистическое отношение современных людей к умершим и призывал к их «воскрешению». Он стоял на последовательно христианской точке зрения, ибо победа над смертью — одна из главных задач религии. Эта мысль Федорова нередко давала повод к недоразумениям. На самом деле он считал задачей не просто физическое воскрешение умерших, а преодоление несправедливости и восстановление совершенства. Разумеется, учение Федорова — утопия, но она выражает сильнейшее стремление человека соединить идеи спасения с реалиями жизни.
Иван Александрович Ильин
В работе «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека» (1918) Ильин по-новому интерпретировал систему немецкого философа. Он утверждал существование самостоятельного философского опыта , который состоит в систематическом созерцании предмета. В этом Ильин следует учению немецкого философа Эдмунда Гуссерля об умозрительно-символическом характере философии. Предметом философии является Бог. Она выше религии, ибо раскрывает Его — Бога — не в образах, а в понятиях.
Проблема ответственности человека за себя самого, за других людей, за весь мир всегда была главной в философии Ильина. Его книга «О сопротивлении злу силою» (1925) проникнута активным неприятием зла, местом обитания которого, по мнению философа, является человеческая душа. Ильин дает уничтожающую критику учения Льва Толстого о непротивлении и доказывает несостоятельность абстрактного морализма. По его мнению, нейтральность, непротивление на деле выступают как потакание злу. В своих поздних сочинениях Ильин уже не так активно призывает к «сопротивлению». Испытав новые гонения со стороны зарождающегося фашизма, он осознает неотвратимость господства «раскрепощенного зла» и призывает, скорее, к уходу от мирских дел, чем к активной борьбе.
Вместе с тем философ оставался патриотом и верил в возрождение России: «Медленно зреет обновление. Это созревание состоит в том, что колеблющиеся и отпавшие возвращаются на нашу стезю, — на путь патриотизма, свободы, верности и национальной государственности, с тем чтобы мы могли найти в них своих братьев. Не знаем, когда пробьет этот час, но знаем, что он пробьет и что это будет праздник нашего всенародного оправдания» .
Владимир Сергеевич Соловьев, Ф. М. Достоевским
Человек — единственное существо во Вселенной, благодаря которому мир находит свое самосознание. Это налагает на него тяжелую обязанность и высокую ответственность. При этом он может занять активную или пассивную позицию и стремиться либо к преобразованию бытия, либо к самоизменению. Соловьев понимает философию как смирение и готовность служить Богу и миру. Речь не идет о затворничестве: только как активный участник мирового процесса человек может трансцендировать, возвышать себя до общения с божественным. Философия Соловьева свободна от обскурантизма и предполагает опору не только на мистический, но и на научный опыт. При этом идея Бога для него выступает высшим масштабом оценки: только поднявшись до этого уровня, человек, собственно говоря, и становится человеком. Соответственно и цель истинного знания Соловьев видел в соединении человека с Абсолютным Духом: «Уничтожение исключительного самоутверждения частных существ в их вещественной розни и восстановление их как царства духов, объемлемых всеобщностью Духа Абсолютного, и есть последняя цель мирового развития» .
Как возможна коммуникация человека с Абсолютом? Традиционная философия считала медиумом трансцендентальные идеи разума. Однако Соловьев полагал, что единство на основе идей не является полным. Чтобы человек нашел в себе силы приобщиться к абсолютному и следовать ему, он должен воспринимать его не как отвлеченную идею, а как живую личность. В произведениях Соловьева присутствуют яркие образы Христа и Софии, которые для самого мыслителя были путеводной нитью в жизни. С этим же связан его интерес к мистическому опыту, ибо он опирается на умственное созерцание идей и непосредственное восприятие сущности.
Понимая человека как единство тела и души, Соловьев разработал такую теорию цельного знания, в которой Истина, Добро и Красота представлены в единстве гносеологического, этического и эстетического аспектов. Этим он заложил принципиально новую парадигму философии, в основании которой лежит любовь, понимаемая не как эротическое увлечение, а как духовный акт высочайшей космической концентрации. Предметом любви выступает высшая ценность, и прежде всего личность Бога. Христос как единство Логоса и Софии наделен божественной красотой, восприятие которой делает любовь к нему неотразимой. Вечно струящийся от Бога поток любви и ответное человеческое чувство определяют рост человеческой личности. Благодаря порядку любви человек приобщается к Богу, высшим ценностям, другим людям и земным вещам. В отличие от платоновской концепции любви-эроса (влечения), Соловьев опирается на христианскую любовь-сигизию (сострадание).
Любовь характеризуется не влечениями и аффектами, а стремлением к сущности и ценностям. Она имеет творческую природу, всегда и везде должна быть созидательной, а не разрушительной. Любовь — двустороннее отношение: не только люди любят Бога, но и Бог любит мир, не только низшее любит высшее, но и, наоборот, высшее одухотворяет и поднимает до своего уровня низшее.
В цикле статей «Смысл любви» (1892−1893) Соловьев решительно «отрывает» любовь от биологического инстинкта, связанного с продолжением рода, и вместе е тем не допускает «свободной» любви, исполненной как эротический или духовный роман. Любовь выступает у него как высочайшее духовное чувство, захватывающее тело и душу человека. Чтобы преодолеть эгоизм, ненависть, разъединение, недостаточно согласия на почве абстрактных правил долга, необходимо живое всеохватывающее чувство, влекущее к единству. Поэтому возникает серьезная задача культивирования любви на основе духовных ценностей: «Человек может зиждительно восстановлять образ Божий в живом предмете своей любви только так, чтобы вместе с тем восстановить этот образ и в самом себе» .
Позитивное значение этих размышлений для современности состоит в необходимости строительно-созидательного отношения к миру, стремления улучшить порядок жизни, привести его в соответствие с порядком любви и нравственного признания. Власть, закон, биологические, социальные, экономические и иные формы принуждения должны быть преодолены духовными переживаниями любви, веры, надежды, святости, прощения, покаяния и искупления.
Каков же путь достижения святости? Обычно его связывают с монашеством. Но ведь Христос не остался в пустыне, а, укрепив дух, пошел к людям, чтобы оказать им духовную поддержку. Не отрицая необходимости аскетизма и воздержания, необходимо всячески воспитывать волю к конструктивной созидательной работе.
» В церкви божественная ее сущность, или святыня, — писал Соловьев, — не должна быть только почитаемой и поклоняемой, но, соединившись с практическими силами человечества, чрез них должна деятельно проникать во все мирские стихии, чтобы освящать и одухотворять их» .
Объединение Истины, Добра и Красоты в единый духовный Универсум человечества, формирование общих чувств и задач, которые должны выразиться в человеческом сознании в виде принципа всеединства — важнейший завет трагического русского философа, который считал, что человек отвечает за Бога, мир и свою судьбу. Эти заветы Соловьева были восприняты и развиты в трудах выдающихся русских философов XX столетия.
