Для того чтобы иметь возможность осмыслить феноменологический подход в психологии, понять его специфику и взаимосвязи отдельных методологических процедур, нам необходимо прежде выявить наиболее общие принципы феноменологической теории науки, которые лежат в основании данного подхода. Эти принципы станут фундаментом (и одновременно руководством) для дальнейшей спецификации и критики.
По своей проблематике и методологическим решениям феноменологическая философия науки принципиально отличается от господствовавших в ХХ веке позитивистских моделей научного знания. С одной стороны, это обстоятельство долгое время служило препятствием для широкого признания и ассимиляции феноменологических идей в среде позитивистки ориентированных методологов науки и самих ученых. Однако, с другой стороны, то же самое обстоятельство было расценено как достоинство феноменологической парадигмы, когда в связи с кризисом позитивистских и постпозитивистских концепций исследователи обратились к поиску альтернативных идеалов научности. Феноменология становилась весьма заманчивой перспективой, ибо, как предполагалось, она позволяет — хотя и в существенно модифицированном виде — сохранить основные завоевания «классического идеала»: достоверность источников познания, обоснованность используемых методов получения знания, общезначимость и объективную истинность научных результатов, опору на опыт, а также универсализм научного подхода. Известный отечественный философ науки А.А.Печенкин замечает даже, что «в последнее время наметилась тенденция трактовать философию науки в духе ее гуссерлевского замысла». В дальнейшем мы попытаемся разобраться в том, насколько эти ожидания могут считаться оправданными на примере всестороннего изучения феноменологического подхода в психологии.
Эдмунда Гуссерля
Анализ эпистемологических воззрений Гуссерля может проводиться различными путями. Тем не менее каждая подобная попытка должна учитывать, что эти воззрения имели принципиально эволюционный характер и претерпели ряд значительных изменений в ходе философского развития Гуссерля. Сказанное относится и к его феноменологии в целом. Э.Штрёкер, одна из ведущих исследовательниц гуссерлевской философии науки, выделяет три подхода философа к обоснованию наук: 1) анализ актов научного познания, 2) проект «региональных онтологий» и 3) учение о «жизненном мире». Указанный порядок совпадает с хронологическим порядком и одновременно с порядком «возрастающей адекватности проблемам. В нижеследующем анализе мы в целом будем опираться на классификацию, предложенную Штрёкер, но считаем необходимым расширить рамки первого этапа за счет включения в него проекта «чистой логики» и иных принципиальных моментов раннего творчества Гуссерля, поскольку они оказали сущностное влияние на развитие его философии науки. В ходе нашего рассмотрения, пытающегося совмещать исторический и тематический способы анализа, прояснится, что перечисленные проекты не замещают друг друга, но, скорее, каждый последующий проект придает предыдущему новое измерение, дополняя и углубляя его. Именно это и позволит нам в итоге установить общие, инвариантные принципы феноменологической теории науки.
Юридическая наука в системе научного знания
... задачи: рассматривается предмет и функции юридической науки; оценивается система юридических наук; выявляются проблемы и перспективы развития юридических наук. Объектом работы является методология юридической науки, предметом - юридическая наука в системе научных знаний. Методология курсовой работы представлена теоретическим анализом и синтезом исторической, философской, ...
1. Исходные эпистемологические идеи Гуссерля
Как известно, Гуссерль получил отнюдь не философское образование. Сначала он изучал астрономию, математику и физику в Лейпцигском университете, а затем специализировался по математике в Берлине и Вене. Что же подтолкнуло подававшего надежды математика, начавшего свою карьеру ассистентом у К.Вейерштрасса, перейти на философскую стезю? Не что иное, как проблемы, с которыми он столкнулся в самой математике. Исследуя основные понятия и принципы математики и логики, Гуссерль пришел к убеждению о «принципиальной незавершенности естественнонаучного и математического знания», о неясности самих оснований наук. «Чем глубже я анализировал, тем сильнее сознавал, что логика нашего времени не доросла до современной науки, которую она все же призвана разъяснить», — писал Гуссерль в Предисловии к I тому ЛИ . Предпринятая им в «Философии арифметики» (1891) попытка обосновать элементарные понятия математики с помощью психологического анализа, на который тогда возлагались огромные надежды, не была успешной. Гуссерль столкнулся с неустранимыми трудностями, возникающими при попытке увязать с психологическим объяснением содержания научных истин. Это заставило его задуматься об отношении субъективного процесса познания и объективности его результатов.
Таким образом, мы видим, что с самого начала философские интересы Гуссерля лежали в области эпистемологии, в области прояснения и обоснования науки. В первом томе «Логических исследований» (1900) Гуссерль ставит перед собой задачу возрождения исконных притязаний философии на чистое и аподиктическое познание истины. Философия мыслится Гуссерлем как наукоучение, способное предоставить последнее обоснование частным наукам.
Неудачный опыт психологического обоснования математики, признание аргументов Фреге и переосмысление собственных воззрений привели Гуссерля к источнику общераспространенного заблуждения, которое он разоблачил в своей знаменитой критике психологизма в логике. Сегодня предрассудки психологизма представляются настолько очевидными, что значимость гуссерлевской критики нередко принижается. Тем не менее на рубеже XIX и XX столетий многие маститые ученые и философы (среди которых, например, Дж.Ст.Милль и Г.Спенсер) всерьез рассматривали возможность свести логику к психологии, представить ее как отрасль психологической науки. Гуссерль прежде всего показывает абсурдность следствий, к которым приводит психологизм в логике: 1) Если психологические законы приблизительны, то это распространяется и на логические законы, но последние абсолютно точны; 2) Ни один естественный закон не познаваем a priori, тогда как совершенно ясно, что все чисто логические законы истины a priori; 3) Если бы логические законы имели свой источник в психических фактах, то они должны были бы обладать психическим содержанием, т.е. быть законами для психического, а также предполагать «существование психического или же заключать его в себе». Но логические законы формальны, они не несут в себе какого-либо психического содержания и не являются законами психической жизни. Попытка вывести формальные законы логики из инородного содержания, предполагает, по мнению Гуссерля, «рефлективный круг», поскольку само выведение должно осуществляться по законам, которые намерены вывести. Кроме того, в случае принятия точки зрения психологистов чистая математика также должна была бы стать ветвью психологии, и математические законы попали бы в зависимость от законов психической организации, что нелепо.
Авто диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.07 ...
... логики и чистой философии (применительно, в данном частном случае, к философии Канта). Мы показываем, что у Канта логические мотивы вплетаются в само построение его философских концепций, иногда явно (теория ... оснований, природы абстрагирующей и идеализирующей деятельности нашего рассудка, проблема соотношения теории познания, онтологии и логики, их роли в формировании научной картины мира и решении ...
Причину заблуждений психологистов Гуссерль усматривает в смешении ими реального процесса мышления и идеального содержания мышления, законов логики как «содержаний суждений с самими актами суждений». Когда я говорю, что из двух противоречащих суждений лишь одно истинно, то я веду речь о содержании этих суждений, а не о законе организации актов суждений. Нужно строго различать между «субъективно-антропологическим единством познания и объективно-идеальным единством содержания познания», ибо «никакая мыслимая градация не может составлять переход между идеальным и реальным». Это различие Гуссерль считал решающим для спора психологической и чистой логики.
краеугольным камнем всей его дальнейшей работы
Гуссерль подытоживает свою критику психологизма в двух пунктах. 1 . Взаимная несводимость наук о реальном и идеальном, т.е. эмпирических и априорных наук. 2 . Необходимость во всяком познании и науке различать три рода связей:
a) связь переживаний познания, в которых субъективно реализуется наука (психологическая связь);
b) связь познанных вещей, образующих область науки;
c) логическую связь, т.е. связь идей, знаний, конституирующую единство истин, понятий, теорий научной дисциплины.
В последнем пункте заявлены основные различия, которые позже будут феноменологически интерпретированы как различия между актами сознания ( a ); предметами, на которые направлены акты (b ); и полагаемыми в этих направленностях значениями (c ).
А прояснение связи реального и идеального на основе интенциональности станет ведущей темой феноменологии.
как таковых
Прояснение сущности идеально-всеобщего имеет непреходящее значение для феноменологической теории науки, поскольку сами научные истины, по Гуссерлю, суть не что иное, как такие идеальные единства.
категорий значения
В первом томе ЛИ Гуссерль предпринимает несколько шагов в плане реализации программы чистой логики. В целях нашего исследования имеет смысл остановиться на выдвинутых Гуссерлем идеальных условиях возможности теории вообще. Эти условия первично подразделяются реальные и идеальные. Реальные, или психологические (и социологические), условия Гуссерль оставляет в стороне и переходит к идеальным, которые делятся на ноэтические (субъективные) и логические (объективные).
Философия познания и науки
... познания наиболее обстоятелен Гуссерль, а вместе с ним и его сторонники, феноменологи. ЧУВСТВЕННОЕ ПОЗНАНИЕ И РАЗЛИЧНЫЕ ФИЛОСОФИИ Мы не стали рассматривать чувственное познание в свете античной и средневековой философии ... на основе принципов; по Гуссерлю: ... в науке, где ... теории чувственного познания. Их привлекают в первую очередь тексты и борьба с тоталитаризмом. Итак, благодаря чувственному познанию ...
Возможность теории в субъективном смысле означает априорную возможность познания и разумного оправдания теории. Познание как восприятие и суждение должно иметь возможность обладать очевидностью. Если теория отрицает возможность очевидности, то она «тем самым уничтожает то, что отличает ее самое от произвольного, ничем не оправдываемого утверждения». Объективные (или логические) условия возможности теории заключаются в законах, которые вытекают из самого понятия теории. Теории, нарушающие эти условия возможности, противоречивы.
Эти положения кладутся в основание гуссерлевской критики скептицизма, проявляющего себя в различных формах релятивизма (или субъективизма).
По Гуссерлю, любой скептицизм противоречив, так как, сомневаясь в объективной истине, он выдвигает тезис, который сам по себе претендует на такую истину. В ЛИ I Гуссерль распознает скептицизм не только в психологизме, но и в учениях индивидуального и видового релятивизма. Позднее, в ФСН , он причислит к релятивизму «натурализм», «историцизм» и «философию миросозерцания (Weltanschauung)». Основной мотив критики Гуссерля состоит в том, что истина как идеальное и самотождественное единство нерелятивизируема относительно субъективно-психологических или исторических (одним словом: реальных ) обстоятельств, логическое (идеальное) не выводимо из фактов, любая подобная попытка ведет к самопротиворечивой теории. Вот почему появляется тезис: «Что истинно, то абсолютно истинно «само по себе»; истина тождественно едина, воспринимают ли ее в суждениях люди или чудовища, ангелы или боги».
из основания
самоочевидный источник;
[Электронный ресурс]//URL: https://psychoexpert.ru/referat/fenomenologicheskaya-filosofiya-nauki/
- закономерная форма обоснования (напр., дедуктивное умозаключение);
- независимость формы обоснования от области знания.
Первая характеристика гарантирует истинность исходного знания, вторая — производного знания, третья оправдывает общезначимость научного предприятия как целого и, кроме того, открывает возможность наукоучения в качестве независимого от той или иной научной сферы и одновременно единого для всех них изучения общих принципов и методологии науки.
Сказанное уже имплицитно содержит основное требование, которому должна удовлетворять теория науки, или — в терминах Гуссерля — наукоучение. Теория науки должна быть самообосновывающейся и, следовательно, автономной дисциплиной, покоящейся на первичных очевидностях . С этой экспликацией мы вплотную подходим к центральному принципу феноменологического проекта. Однако следует немного отклониться от незамедлительного перехода к этому принципу с тем, чтобы не упустить несколько важных моментов, позволяющих свести воедино линии рассуждений в данном параграфе.
Даже наш беглый обзор программы чистой логики ясно показывает, что эта логика в качестве формального mathesis’a не может претендовать на роль самодостаточной теории науки. Ведь очевидность — мерило всякой истины — представляет собой все же некоторое реальное переживание субъекта, а отнюдь не чисто логическую структуру. Более того, все объекты чистой логики, как выражается Гуссерль, даны «в грамматическом одеянии», т.е. в некоторых субъективно-реальных актах познания и выражения. Указанные акты не могут быть оставлены без прояснения, поскольку они образуют «феноменологическое единство» с объектами чистой логики. Но означает ли это, что теория науки должна вновь броситься в объятия поверженного психологизма? К сожалению, многие расценили исследования второго тома ЛИ именно как откат к психологизму. Хотя внимательный читатель уже в первом томе мог заметить, что гуссерлевская критика психологизма отнюдь не направлена на забвение реальной составляющей мышления и познания. Эта критика не означает автоматического перехода Гуссерля на позиции противостоящей психологизму стороны — логицизма. Сама специфика открытого Гуссерлем основания заблуждений психологистов — смешение реального и идеального аспектов мышления — требует избегать любой односторонности в изучении научного познания. Поэтому Гуссерль вступает на оригинальный и, как он сам замечает, «срединный» путь в деле прояснения познания. Это и был путь феноменологии .
Понятие истины в философии
... духовная реальность в ее информационном и ценностном аспектах. Ценность знания определяется мерой его истинности. Другими словами, истина есть свойство знания, а не самого объекта познания. Не только ... в 30-х гг. XX в. и особенно ярко выражен в ранних работах Р. Карнапа и К. Айдукевича. Карнап сформулировал принцип терпимости, согласно которому в основу каждой естественнонаучной теории ...
Во Введении ко второму тому ЛИ Гуссерль впервые формулирует задачи феноменологического исследования, которое мыслится им как эйдетически-дескриптивное прояснение идеи познания, сущности связи реальных актов и идеальных истин. Таким образом, феноменология становится основой наукоучения, и в качестве таковой должна удовлетворять требованиям, предъявляемым к предельно обосновывающей науке.
философский
Главное отличие феноменологии как философской науки от иных наук заключается в ее предельном радикализме, который Гуссерль выразил в «принципе беспредпосылочности», предваряющем исследования второго тома ЛИ : «Теоретико-познавательное исследование, которое выдвигает серьезное притязание на научность, должно… удовлетворять принципу беспредпосылочности. По нашему мнению, однако, этот принцип не может требовать чего-то большего, чем строгого исключения всех высказываний, которые не могут быть целиком и полностью реализованы феноменологически». Этот принцип следует проанализировать подробнее.
Во-первых, нужно разобраться, о каких предпосылках идет здесь речь. Сам Гуссерль далее поясняет, что имеет в виду метафизические, естественнонаучные и психологические предпосылки. Так, например, вопрос о существовании и природе «внешнего мира» является метафизическим вопросом, хотя вопрос о смысле трансцендентного бытия и познания вполне может быть «феноменологически реализован». Отстранение от естественнонаучных и психологических предпосылок означает неиспользование в феноменологической работе истин, теорий и методов этих дисциплин. С точки зрения феноменологии как теории науки это требование является в высшей степени мотивированным, так как оно исключает возможность «круга» в обосновании науки. Добавим также, что предпосылками в феноменологическом смысле следует считать любые положения, которые принимаются в качестве «само собой разумеющихся».
Довольно часто схватывают только первую часть «принципа беспредпосылочности», оставляя без внимания вторую. Это ведет к неверному толкованию, будто феноменология стремится уничтожить все предпосылки познания. На деле гуссерлевский принцип требует только принципиальной возможности рефлексии на предпосылки. Как отмечает Г.Шпигельберг, требуется не свобода от всех предпосылок, но лишь свобода «от феноменологически непроясненных, непроверенных и непроверяемых предпосылок».
Индукция и дедукция как основные методы познания в философии Нового времени
... что и философию. Основным рабочим методом своей логики Бэкон считает индукцию. В этом он видит гарантию от недостатков не только в логике, но и во всем познании вообще. Характеризует ... он ее так: «Под индукцией я понимаю ...
беспредпосылочность
негативной формулировкой принципа очевидности
Итак, некоторое знание может быть феноменологически реализовано только в очевидном усмотрении. Поскольку принцип очевидности призван сыграть важную роль в нашем имманентном анализе, мы позволим себе привести полностью его формулировку из Идей I : «Никакая мыслимая теория не может заставить нас усомниться в принципе всех принципов: любое дающее из самого первоисточника созерцание есть правовой источник познания, и все, что предлагается нам в «интуиции» из самого первоисточника (так сказать, в своей настоящей живой действительности), нужно принимать таким, каким оно себя дает, но и только в тех рамках, в которых оно себя дает».
Отметим, что принцип очевидности представляется Гуссерлю самообосновывающимся и независящим от каких бы то ни было теорий и гипотез. Если согласиться с этой точкой зрения и считать, что данный принцип не содержит предпосылок, выходящих за рамки дозволенного им самим, то феноменология приобретает статус, удовлетворяющий требованиям идеи наукоучения.
автономную науку
Для рассмотрения гуссерлевской концепции очевидности, впервые развернутой в VI Исследовании ЛИ II , нам потребуется ввести несколько базисных понятий и различий. Уже в I Исследовании Гуссерль проводит различие между интенциями (актами) значения и интенциями, исполняющими значение. Первые акты просто полагают, «подразумевают», «имеют в виду» (meinen, vermeinen) некий предмет, придавая ему значение (= смысл).
Вторые акты в разнообразных модусах созерцания (внутреннее и внешнее восприятие, воспоминание и т.д.) «дают» предмет, реализуют отношение к предметному. Они как бы созерцательно «наполняют» пустые подразумевания и тем самым исполняют (erfullen) значение. Гуссерль сравнивает отношение интенции значения и исполнения значения с отношением выстрела и попадания. Мы также ограничимся простым примером: сидя за столом в своей комнате, я подразумеваю, что за моей спиной находится одна из стен данной комнаты; я могу обернуться и увидеть эту стену или же просто представить ее в образе — в обоих случаях мое полагание будет исполнено, хотя и не одинаковым образом. В VI Исследовании Гуссерль вводит иную пару терминов, синонимичных тем, которые мы только что разобрали: сигнитивная и интуитивная интенция. Упрощая, можно сказать, что Гуссерль в обоих случаях воспроизводит различие между мышлением и созерцанием. Примечательно, что в отличие от Канта, у Гуссерля мышление и созерцание не выделяются в сепаратные сферы («стволы познания»), но, напротив, объединяются в единство на основе общего «характера акта» (Aktcharakter), т.е. родовой сущности интенции. Другой особенностью гуссерлевского учения является распространение понятия созерцания за пределы чувственности, в результате чего появляется возможность говорить о «категориальных созерцаниях» и априорном познании (опыте).
Кстати, познание (в широчайшем смысле) понимается Гуссерлем как идентификация мыслимого и созерцаемого. Ступени познания представляют собой движение к большей созерцательной полноте познаваемого, а в абсолюте — к его адекватному самопредставлению (Selbstdarstellung).
Деятельность и сознание личности
... позднем этапе развития предметом сознания становится также и внутренняя деятельность. Постепенно сознание как образ, картина внешнего ... некоторого устойчивого объекта предполагает внутреннюю целостность, постоянство личности, которая независимо от меняющихся ситуаций способна при ... и сопоставлять (сравнивать) с внешним словом, изучать акт собственного сознания" [294, с. 504]. Самосознание по своему ...
Как мы вскоре увидим, смысл познания, по Гуссерлю, в сущности, совпадает со смыслом опыта очевидности.
Что же представляет собой очевидность в трактовке Гуссерля? Прежде всего очевидность не есть психологическое чувство уверенности, сопровождающее истинные положения. Такая интерпретация очевидности была раскритикована уже классическим рационализмом, а затем и позитивизмом, и Гуссерль не намерен к ней возвращаться. Согласно его учению, очевидность в самом широком смысле — это опыт сознания, специфическая интенциональность, или, как говорится в КР , «всеобщий прафеномен интенциональной жизни. В ЛИ II-2 очевидность трактуется как синтез идентификации сигнитивной и интуитивной интенций. Очевидность имеет место там, где смысл акта подразумевания совпадает со смыслом соответствующего акта созерцания и в идеале тождественен ему. В случае полного совпадения и тождества мы имеем дело с актом, который устанавливает adaequatio rei et intellectus : «intellectus является здесь мыслительной интенцией, интенцией значения. А adaequatio реализована, если означенная предметность дана в созерцании в строгом смысле и дана точно так, как она помыслена и названа». Объективным коррелятом такого акта является «бытие в смысле истины , или просто истина ». Понятие истины Гуссерль использует здесь в двойственном смысле: с одной стороны, истина как положение вещей — предметный коррелят идентифицирующего акта, с другой стороны, истина как тождество — идея совмещающей идентификации: полное соответствие между подразумеваемым и данным как таковым. Гуссерль не случайно вводит в контексте рассуждений об истине понятие бытия. Налицо своеобразная онтологизация истины: термины «истинное бытие» и «истина» употребляются в тексте Гуссерля как синонимы.
adaequatio rei et intellectus
Итак, истина, по Гуссерлю, — это коррелят полностью успешного синтеза идентификации, тождество смыслов созерцания и мышления. Однако эти смыслы при попытке их идентификации могут вступить в конфликт друг с другом и даже в противоречие. В последнем случае коррелятом синтезирующего акта будет ложность , небытие .
В своих позднейших (после ЛИ ) исследованиях проблематики очевидности философ смещает акцент с синтеза идентификации на созерцательную данность предмета. Очевидность трактуется теперь как самоданность предмета, т.е. данность «самой вещи» в непосредственном созерцании, originaliter . Это смещение акцентов приводит к некоторой односторонности в понимании опыта очевидности, хотя оно и является вполне объяснимым. Простое полагание, мыслимость нечто, всегда в нашей власти и носит произвольный характер, тогда как созерцание обладает объективной принуждающей силой, оно зависит от «самих вещей». Я могу сколько угодно рассуждать о круглом квадрате, но не способен созерцательно представить нечто подобное, и как раз вследствие этого мои суждения о круглом квадрате могут быть осмысленными (напр., «круглый квадрат невозможен»).
Мышление вторично по отношению к созерцанию с точки зрения познания. «Мышление — это опосредованное сознание в противоположность непосредственному созерцанию», — говорил Гуссерль на лекциях.
Сознание и самосознание
... философии, но и специальных гуманитарных и естественных наук: социологии, психологии, языкознания, педагогики, физиологии высшей нервной деятельности, а в настоящее время и информатики, кибернетики. Рассмотрение отдельных аспектов сознания в ... Не только познание, т. е. определенная функция сознания, но и сознание в целом включают в себя две ступени, или формы, — чувственную и рациональную. Осо ...
Далее мы рассмотрим основные классификации и дистинкции очевидностей, играющие важную роль в гуссерлевском учении. Они, с одной стороны, подведут нас к тем проблемам, которые таит в себе это учение, а, с другой стороны, наметят путь к следующим принципиальным моментам феноменологической программы.
Согласно Гуссерлю, каждый вид предметности имеет свой собственный способ непосредственной данности, очевидности. Соответственно и истина как коррелят очевидности подразделяется на теоретическую, практическую, аксиологическую и т.д. «В принципе (в априори безусловной сущностной всеобщности), — утверждает Гуссерль, — любому «истинно сущему » предмету соответствует идея возможного сознания , в каком сам предмет схватываем первозданно , а притом совершенно адекватно » . Однако гуссерлевское положение фальсифицируемо: личности Другого в принципе не может соответствовать идея адекватного сознания, поскольку любая возможная идея оригинальной данности Другого самопротиворечива. Другой в этом случае просто не будет Другим . Он будет лишь квази-дупликацией моего Я — это признает и Гуссерль в своей теории интерсубъективности. Налицо внутреннее противоречие, смысл которого мы будем более подробно исследовать в следующих главах.
Гуссерль также различает модусы оригинальности очевидности. Первичным модусом очевидности является восприятие, оно дает «первозданно», в непосредственном модусе «живого присутствия». Другие модусы сознания, например, воспоминание или суждение могут обладать «опосредованной очевидностью», поскольку черпают свою силу из актуального восприятия.
Так как очевидность сущностно зависима от объема созерцательного исполнения, Гуссерль вводит различие степеней совершенства очевидности. Легко заметить, что необходимость в градациях очевидности возникает не в последнюю очередь вследствие достаточно широкого толкования этого понятия. В ЛИ Гуссерль в основном вел речь об адекватной очевидности. Напомним, адекватная очевидность подразумевает полное совпадение мыслимого и созерцательно представленного. Это означает, что интендируемая предметность представлена как «она сама» и представлена полностью, что в отношении этой предметности более не осталось подразумевающих интенций, которые не были бы исполнены. Используя термины позднейшей феноменологии Гуссерля, основную черту адекватной очевидности можно выразить следующим образом: адекватно данное лишено горизонтов неопределенности. Адекватный статус этой очевидности, по мысли Гуссерля, может быть удостоверен в рефлексии. Однако такой ход ведет к методологическому регрессу в бесконечность. Гуссерль замечает эту проблему, но оставляет ее открытой. Далее обнаруживается еще один принципиальный момент: адекватная очевидность (со временем станет ясно: любая очевидность) еще не гарантирует истины в последней инстанции. Не исключена возможность, что в процессе опыта эта очевидность может выродиться в видимость, стать сомнительной. Тем не менее, считает Гуссерль, опыт может направляться и исправляться только опытом, развенчать очевидность под силу только другой очевидности.
рефлективная
Гуссерль и сам замечал многие проблемы, с которыми сталкивается его концепция очевидности. К примеру, в ФТЛ он открыто проблематизирует саму аподиктическую очевидность: «Даже очевидность, выдающая себя за аподиктическую, может раскрыться как заблуждение, но все же при этом предполагается аналогичная очевидность, о которую та “разбивается”». Далее мы попытаемся выделить некоторые проблемы, не получившие, на наш взгляд, должного прояснения в известных работах философа.
Образы науки в современной философии науки
... втором - как с обобщающей философской науковедческой дисциплиной. Вопрос «стыковки» этих двух парадигм - одна из наиболее актуальных и наиболее интересных проблем современной философии науки. [5. стр. 14] Глава ... ответ на вопрос, как возможна такая структура с точки зрения всеобщих характеристик сознания, его оснований и познавательных средств. Данный подход опирается в первую очередь на ...
Сначала упомянем две проблемы, указанные Э.Штрёкер. Во-первых, она замечает трудности, связанные с приведением к адекватной очевидности неверно исполненной очевидности, поскольку этот сложный акт «является синтезом, по крайней мере, двух видов, а именно: синтезом совпадения в идентификации того, что подразумевается в его интуитивной полноте и исполнения того, что, со своей стороны, установлено единственно в синтезе исполнении интуиции». Во-вторых, Штрекёр указывает на проблему очевидности в идеации, поскольку последняя обусловлена принципиально незавершенной вариацией. По словам Штрёкер, для разрешения этой проблемы Гуссерль вводит «чистое Я» как самоочевидную основу трансцендентальной субъективности.
Во Второй главе мы рассмотрим вопрос о самоочевидности «чистого Я», а сейчас хотелось бы заострить внимание еще на двух проблемах гуссерлевской концепции очевидности.
Первая проблема касается последствий релятивизации очевидности для истины как коррелята переживания очевидности. Представляется, что релятивизация очевидности неизбежно влечет за собой релятивизацию истины. Если усмотренное с адекватной очевидностью может модифицироваться в кажимость, то это меняет и объективный коррелят акта. Таким образом, одно и то же положение вещей в одном акте очевидности дано как истинное, а в другом как ложное. Тем самым истинность ставится в зависимость от переживаний субъекта. Аподиктическая истинность формально-математических дисциплин служит слабым утешением. В ФТЛ Гуссерль прямо заявляет, что каждое противоречие изначально исключает вопросы адеквации, оно сразу же ложно; точно так же каждая тавтология исключает вопросы адеквации, она сразу же истинна.
того же самого
в полном объеме
Сколько бы я не сомневался в бытии предмета, который виднеется вдалеке, существование самого акта восприятия совершенно несомненно, о чем свидетельствует соответствующая рефлексия. Имманентное переживание, согласно Гуссерлю, не нюансируется, лишено горизонта неопределенности, «восприятие переживания есть попросту высматривание чего-то такого, что дано (или должно быть дано) в восприятии как “абсолютное” ». Заметим, что подобная абсолютизация имманентного опыта имеет свои трудности. Ведь переживания мыслятся как существующие в форме временно го потока, являясь, по сути, лишь его абстрагированными «единицами». Темпоральные горизонты сущностно принадлежат каждому переживанию, которое своеобразно «оттеняет» себя в них, претерпевая определенную модификацию. Гуссерлю остается только наделить очевидностью каждую фазу сознания-времени. Но насколько очевидна эта очевидность?
мир трансцендентных “res” совершенно немыслим без сознания
эйдетического
2. Проект региональных онтологий
Проект региональных онтологий был развит Гуссерлем в ходе трансцендентального преобразования феноменологии, начавшегося в первой декаде ХХ века. Основные положения проекта содержатся в трех книгах «Идей к чистой феноменологии», из которых только первая («Общее введение в чистую феноменологию», 1913) была опубликована при жизни философа. Следует обратить внимание на преемственность этого учения с более ранними взглядами Гуссерля, а именно: идея формальной онтологии уже заключалась в замысле чистой логики, а различие формальных и материальных понятий было введено еще в третьем Исследовании ЛИ II .
Согласно Гуссерлю, все сущее может быть разделено на несколько взаимосвязанных регионов, коррелятивных основным типам апперцепции сознания и имеющим между собой сущностные отличия. То же, соответственно, относится и к наукам, изучающим тот или иной вид предметности, поскольку научное постижение в своем предельном модусе также представляет определенный тип конституирующей активности. Исследования регионов могут строиться на основе экспериментального изучения их фактуры, как это делается позитивными науками, и на основе априорного изучения всеобщих структур региона, о чем свидетельствует существование теоретических дисциплин. Таким образом, уже эксплицированное нами различие между реальным и идеальным, между фактом и сущностью, соответственно, между науками о фактах и науками о сущностях становится одним из основных принципов гуссерлевской классификации наук. При ближайшем рассмотрении оказывается, что парадигмой для генерализации указанного подхода выступают отношения формально-математических наук и естествознания.
Остановимся подробнее на отношениях между науками о фактах и науками о сущностях, т.е. между эмпирическими и эйдетическими науками. Если первые, как уже было отмечено, устанавливают индуктивные, а значит вероятностные, закономерности в сфере конкретных фактов, то вторые имеют дело с безусловно значимыми в их всеобщем применении априорными законами. Любое эмпирическое познание вместе со своими результатами имеет релятивный характер, оно зависит, помимо прочего, от открытия тех или иных фактов, от уровня технического обеспечения экспериментов, от выбора методики истолкования опытных данных. Причем, сами факты отнюдь не остаются неизменными, но «эволюционируют с прогрессом познания. Априорное познание не содержит фактов и не зависит от эмпирического познания, а, напротив, составляет условие его возможности и «всегда уже заключено также и во всяком познании реального». В самом деле, всякий эмпирический факт уже предполагает некую теорию, согласно которой он принимается в качестве факта науки. Далее: цели эмпирической науки, ее методо логия и когда-либо ставившиеся в ней проблемы безусловно имеют априорный тип и подчинены сущностно всеобщим проблемам, которые соответствующие науки должны осознать, чтобы работать с ясностью целей и методов. Другими словами, и в области эмпирического мышления должны существовать идеальные элементы и законы, в которых a priori коренится возможность эмпирической науки. Так Гуссерль подводит нас к тезису, что каждая эмпирическая наука имеет теоретический фундамент в соответствующей априорной науке. По сути, основатель феноменологии генерализирует задачу исследования априорных условий возможности науки, которую в свое время поставил Кант в отношении математики и естествознания. По Гуссерлю, каждый бытийный регион имеет свою сущностную всеобщность, свое специфическое Априори.
философской теории науки
